Подлинная царица - стр. 30
– Вот в чем, – проговорила Она. Выяснилось, что проходившие мимо одного из офицеров солдаты отдали ему честь, но тот им не ответил тем же. – Почему же офицер не уважает солдат, рядом с которыми он может однажды пасть? Терпеть не могу таких снобов, – добавила Она с холодком в голосе.
Клеветническим измышлениям и злобным сплетням, задевающим Ее Величество, люди – увы! – будут еще долго верить. Ей приписывают склонность к оккультизму, Она якобы участвовала в спиритических сеансах и даже пыталась вызвать тени великих людей, с тем чтобы повлиять на Государя, который якобы и Сам занимался спиритизмом в залах Зимнего Дворца. Очевидно, слухи эти объяснялись тем, что Ее Величество вела довольно уединенную жизнь. Зачастую уединение это было вынужденным: у Ее Величества было слабое здоровье, но хотя многие авторы утверждают, будто Она страдала болезнью, унаследованной от отца, сама Императрица никогда мне об этом не упоминала.
Она страдала пороком сердца из-за частых родов, а иногда у Нее появлялась одышка. Но я не замечала в Ней ни малейших признаков истерии. Иногда Ее Величество охватывал внезапный гнев, но Она обычно умела сдерживать Свои чувства. Кроме хрупкого здоровья, были и другие причины для того, чтобы Она чуралась общества. Цесаревич и Их Высочества часто болели, а Государыня, как преданная мать, настаивала на том, чтобы быть рядом с детьми и выполнять обязанности сиделки. В Государыне было очень развито материнское чувство; Она особенно была счастлива, когда могла о ком-то заботиться. Если какое-то лицо завоевывало Ее привязанность и доверие, то Она начинала проявлять интерес к малейшим деталям его или ее жизни.
Ее склонность к оккультизму сильно преувеличена. Она была суеверной, но Ее суеверия были вполне невинного свойства: Она полагала, что в путешествие следует отправляться в ясную погоду; а когда дарят икону – это недобрый знак. Что же касается Ее пристрастия к свастике, то оно объясняется тем, что в глазах Ее Величества она представляла собой не амулет, а некий символ. По Ее словам, древние считали свастику источником движения, эмблемой Божественного начала.
«Вера, Надежда, Любовь – это все, что имеет значение», – имела обыкновение говорить Ее Величество. Я готова признать, что в Ее жизни присутствовал элемент мистицизма; в этом было что-то сродни свойствам провидца, которыми был наделен Ее дед>28, принц-супруг царствующей особы. Что же касается окружения и Православия, которое Она приняла, то они лишь способствовали развитию в Ее Величестве этого мистического чувства. Английские авторы осуждают в ней эту черту. Передо мной лежит книга, в которой автор приводит мнение одного из самых убежденных противников государыни. «Александра Федоровна, – изрекает он, – представляет собой интересный тип – объект для будущих психологов, историков и авторов драматических произведений... Немецкая принцесса, получившая воспитание в Англии и оказавшаяся на русском престоле, участница религиозной секты, основанной крестьянином, и адепт оккультизма. Она создана из того же материала, из которого были созданы те ужасные, с тираническими наклонностями, принцессы XV – XVII веков, жившие в западноевропейских странах, – те самые принцессы, которые в одном лице соединяли деспота, не брезгующего колдовством, и фанатического провидца и которые целиком находились в руках их реакционных советников и лукавых исповедников».