Подкидыш или счастье на дороге (не) валяется - стр. 8

— Ульяна, я слышала твои шаги, - в шутку крикнула она.

Она и подумать не могла, что я ей не открою. Но если она и правда слышала, то если я не открою, будет вдвойне странно. Я открыла.

— Здравствуйте, - улыбнулась я.

— Мимо проезжала, — пояснила она. — Решила тебе клубники занести, сама собирала с утра пораньше. Сла-а-адкая, ум отъешь.

И шагнула в квартиру. И в это время заплакала Яся. Она успела привыкнуть, что я всегда рядом, а сейчас меня не было.

— Мы полгода не виделись, - сказала тётя Галя почти с надеждой. — Что-то изменилось?

Я могла бы соврать. Сказать, что маленький живот был во время беременности, такое случается. Но я не стала.

— Подруга в больнице лежит, - торопливо начала я ткать паутину очередной лжи, которой теперь так много будет в моей жизни. – Вот я и взялась присмотреть.

— А муж?

— Да какая от мужчин польза с грудничком, - отмахнулась я.

— И правда.

Вошла в квартиру, тискала Ясю, которую я ей представила от греха, как Артёма, долго пила чай. Я незаметно переключила телевизор на музыкальный канал - новости могут навести тётю на мысли. Где-то ребёнок пропал, здесь — появился.

— Я пойду, — заторопилась тетя. — А ягоду ты ешь, пока не скисла.

Я закрыла за ней дверь и бросилась к телевизору. Переключила и сразу попала на искомое.

— Милана Василова в крайне тяжёлом состоянии была доставлена в больницу, где впоследствии скончалась, не приходя в сознании. Подозреваемый в убийстве, её бывший сожитель, миллиардер Александр Ерофеев задержан. Судьба малышки Каролины остаётся не известной, ребёнок все еще не найден.

Я потрясенно повернулась к Ясе. Та лёжа на спине дрыгала ножками и пыталась их поймать руками, но пока безуспешно, ни ручки, ни ножки, не слушались толком.

— Яся, - прошептала я. — Она не лгала, твоя мама. Твой отец и правда монстр.

6. Глава 6. Александр

Наручники впивались в костяшки запястья. Иногда я специально проворачивал ладонь, словно примериваясь к этой боли. Представлял, как дерну в стороны со всей дури, как напрягутся мыщцы и жилы, как вопьется в кожу металл. А потом с дребезжащим стоном освобождения разорвётся металлическая цепь соединяющая кольца на моих запястьях.

Первым делом я бы ударил его, опера, который смотрел на меня со скучающим видом.

— Я все равно выйду, — сказал я. — Ты же знаешь.

— Ну да. Потом ещ кого нибудь угробишь, да? Девок на Руси много, не перечесть. Не жалко…

— Я не убивал её.

— Здесь все так говорят.

И руками развёл. Этот человек был такой незначительной персоной, что от ничего не зависело. Он мог только сидеть в этом кабинете и задавать вопросы. Все. И все равно меня бесило, что этот человек сидит здесь беседуя ни о чем, когда мог бы искать мою дочь.

— Когда я выкуплю свою свободу, тебя даже торговый центр охранять не возьмут, — обещал я.

— Выкупишь? - усмехнулся он. — Ты входил в гостиницу, записи камер у нас есть. Соседи слышали разговор на повышенных тонах. Твоя щека расцарапана. А частицы твой кожи и крови под ногтями покойной Василовой. Ерофеев, поверь, миллионеры тоже садятся. И ты сядешь, я тебе гарантирую.

Классовая ненависть, вот что это. Он ненавидит меня за все то, что у меня есть, а у него нет. За деньги, красивых девок, безграничные возможности. У него на пальце кольцо блестит. И дети наверняка есть. И дома они, с матерью, что считает деньги пытаясь дотянуть до получки не влезая в долги. Я сам так рос, только с одной разницей — папа у меня был не опер, а обычный отморозок. Когда он сгинул в очередной пьяной драке, мы с матерью просто вздохнули с облегчением. Жить стало куда легче.