Подъем Испанской империи. Реки золота - стр. 88

По этой причине 18 августа 1493 года Изабелла написала самому Колумбу, прося его отбыть как можно скорее, поскольку день задержки теперь стоил двадцати и поскольку «зима приближается…». В Португалии было беспокойно. Колумб слышал, что король послал каравеллы с Мадейры в Испанию. Монархи предполагали, что Колумбу стоит быть к этому готовым со своими кораблями, но главное – не трогать Гвинею: приказ, который свидетельствовал о крайне смутном понимании местоположения географических открытий Колумба{471}.

5 сентября 1493 года Изабелла вновь написала адмиралу, упоминая свои опасения по поводу Португалии и дружески прося его всегда рассказывать о том, что он делает{472}. В тот же день оба монарха побуждали Фонсеку настоять на скорейшем отплытии{473}. И в еще одном письме Колумбу они умоляли его отправляться без дальнейшей задержки. Они рассказали Колумбу о состоянии переговоров с Лисабоном о границе, разделявшей зоны влияния, и говорили о недавних открытиях Португалии. Лишь по этой причине, говорили они уже в другом письме в тот же день, им необходимо было знать, «в каких пределах находятся острова и земли, что вы открыли, и по каким широтам проходит ваш путь»{474}.

Не все эти письма дошли – или, по крайней мере, не все они дошли вовремя, поскольку 25 сентября Колумб отправился в свое второе путешествие с семнадцатью кораблями.

Привлеченные тем, как легко можно было брать ценности с тех островов, и тем, сколь богата была добыча, многие испанцы стали жить там, словно у себя дома.

Гвиччардини, «История Италии» (1561–1564)

Королева Изабелла и король Фердинанд провели большую часть осени в Барселоне, за исключением поездки в сентябре в Херону, Фигерас и Перпиньян. Как обычно, их сопровождали герцоги, графы, духовники, епископы, солдаты, архивы, сундуки и гобелены.

Триумфатор Колумб был в новой экспедиции. Среди его кораблей были «Нинья», «Сан-Хуан» и «Кордеро». Они были выбраны адмиралам за свою легкость – он не хотел брать тяжелых кораблей вроде «Санта-Марии». Но в итоге он получил большие корабли и одиннадцать маленьких. Это был разномастный флот: пятнадцать кораблей шли под прямыми парусами, в то время как на двух стояли треугольные, косые.

На кораблях находились примерно 1200–1500 мужчин и несколько женщин. Полностью команды никто никогда так и не подсчитывал{475}, но они укомплектовывались так же, как и в 1492 году, и так же, как и ранее, морякам платили по 1000 мараведи в месяц, если у них был опыт, и 600 – если опыта не было. Большая часть экипажей вновь была набрана из Ньеблы и Палоса, среди них было чуть больше басков, чем в 1492 году. Некоторые из моряков были генуэзцами, включая брата Колумба, Диего (Джакомо), который всегда был одет как священник, а также его друга детства, Микеле Кунео, который писал отчет о путешествии{476}. Был еще один генуэзец, Тенерин, который стал contramaestre (боцманом) «Кардены». Несколько других старых друзей Колумба стали различными чиновниками. Примерно двадцать два человека, сопровождавших его, ходили с ним и в первое плавание{477}.

Счетовод, Берналь Диас де Писа, друг детства инфанта Хуана, был назначен в экспедицию королевским приказом, так же, как Себастьян де Олано, который позднее унаследовал его пост. Таким образом, финансовая часть экспедиции зависела от Короны, какой бы властью адмирал, по его мысли, ни обладал. Его начали обходить. Также друзьями монархов были Антонио де Торес, брат кормилицы инфанта Хуана, Хуаны Веласкес де ла Торре, давний приближенный инфанта и один из старейших придворных. Колумб хотел назначить его командиром крепости Ла-Изабелла, но у того был королевский приказ – вернуться в Испанию с частью кораблей как можно скорее