Подельник века - стр. 20
– Про Николая Александровича Бугрова слышал?
– Ну вроде читал что-то… у Горького.
– Ну так вот. Бугров умер в прошлом году. Детей у него не было, и состояние по завещанию отошло сестрам, Еннафе и Зиновее. Главное богатство составляли паи Товарищества паровых мельниц Бугрова. А еще имелись доходные дома, вклады в банках, фамильные леса. Ну и конечно, закрытая часть, не попадающая ни в какие списки Forbes… Николай Александрович до самой смерти был главой старообрядцев-кержаков беглопоповского согласия. И в секретной части завещания отдал свою тайную кассу на Рогожу, одноверцам… В казне три миллиона рублей. А я хочу их украсть и присвоить. Помоги мне – и получишь свою долю!
Пока Георгий приходил в себя, не веря, что слышит все это от одного из самых высокопоставленных полицейских чинов Москвы, Двуреченский продолжил:
– Слушай дальше! Я все продумал. Деньги секретные, официально их не существует. Если мы их сопрем, староверы даже в полицию не смогут обратиться. Сообразил? Налоги с них не уплачены, дарение через нотариуса не оформлено…
– А если все-таки обратятся?
– Если придут к Кошко, то Аркадий Францевич дознание, скорее всего, поручит мне. Рогожская часть входит в мой участок. И я стану ловить самого себя! Понятно, с каким результатом.
Также Двуреченский рассказывал, что половина этого «схрона» состоит из доходных бумаг, акций и облигаций на предъявителя. Все это чиновник собирался как можно быстрее обернуть в «более ликвидные активы», как он говорил. Вторую же половину составляли банковские билеты. Их также предстояло «переформатировать» в золото.
Но имелся и остаток примерно в двести тысяч, который тогда лежал на цокольном этаже крупнейшего храма старообрадцев – Покровского собора, или собора Покрова Пресвятой Богородицы на Рогожском кладбище. Уже эта часть была в золотых червонцах, разложенных поровну на девять мешков. А 200 тысяч золотом – это 172 килограмма металла…
– Сто семьдесят два кило золотишка… На какую сумму это потянет в две тысячи двадцать третьем году? – спросил Георгий тогда.
– Я уже все посчитал, – спокойно доложил губернский секретарь. – На миллиард!
По задумке прежнего Двуреченского, рогожцы должны были подумать, что воры увезли сокровища на телеге. Но на самом деле подельники собирались взять только сундуки и один мешок. А остальные восемь просто перетащить в другой угол, где тоже было полно всякого хлама. Никому и в голову бы не пришло искать похищенное в том же подвале!
В итоге план Двуреченского как будто даже сработал. Но когда уже в 2023-м капитан Бурлак проник в подвал Покровского собора, с бьющимся сердцем включил фонарик в мобильном телефоне и нашел заветный угол… Оказалось, что вместо восьми упитанных мешков остался лишь один, да и тот неполный.
Вспоминая все это, Георгий почувствовал себя как в дурацком сюрреалистическом сне. И чем дольше он находился не в своем времени, тем больше путались его мысли. Ведь получалось, что он живет в прошлом и вспоминает, как в будущем искал мешки с золотом, чтобы потом вернуться в прошлое и проверить, надежно ли он спрятал их для будущего…
Попаданец почесал в затылке и принялся насвистывать «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я». Слова этой песни всегда казались ему вершиной абсурда. Однако нынешние его мысли лидировали в рейтинге отсутствия здравого смысла с большим перевесом.