Подарок на свадьбу бывшего - стр. 12

Она еще не понимает, что происходит.

Подслеповато щурится, разглядывая себя зеркале.

Я же времени зря не теряю.

Расчесываю ее волосы, подсушиваю феном. И чем больше сушу, тем более явным становится грязно-болотный цвет ее шевелюры.

— Стой! — кричит свекровь.

Вскакивает с кресла и прилипает к зеркалу, внимательно изучая собственные волосы. При этом глаза ее чуть не выскакивают из орбит.

— Вам нравится цвет, Мариам Вазгеновна? — спрашиваю с елейной улыбочкой.

— Ты что наделала? — верещит она раненым поросенком.

— В смысле? — картинно удивляюсь я.

— Они зеленые! — пищит она, теребя пальцами длинную прядь волос. — Ты это сделала специально, да? Ты, мать твою, специально!

Жираф Жирафыч… О чем она думала, когда явилась ко мне краситься? И ладно бы просто явилась, но она ведь не затыкалась все это время.

Делаю паузу перед ответом, хлопаю ресницами, растягиваю губы в виноватой улыбке и милым голоском интересуюсь:

— А вы не так хотели, да? Мариам Вазгеновна?

— Я хотела не так! — орет она во все горло. — Заказывала мой природный черный цвет волос! Я теперь на кикимору болотную похожа!

— А вы — не она? — Я снова мило улыбаюсь. — Простите, вы просто очень похожи…

— Как ты смеешь! — кричит она. — Я тебе такой отзыв оставлю, что икать будешь до второго пришествия!

С этими словами свекровь пулей вылетает из салона.

Ишь ты, отзыв она мне напишет паршивый… Страшно-страшно!

У меня на сайте салона рейтинг 5,0. Думаю, я переживу, если он вдруг станет 4,9.

10. Глава 8. Склеп

Маргарита

Я думала, Выдра Эдуардовна уволит меня к шутам за выходку с зелеными волосами. Любого другого мастера она не пощадила бы.

Но…

За меня заступились девчонки, рассказали, какой ужас она несла, и все это слышали.

А когда начальница узнала, что это моя свекровь, даже похвалила. Видно, у нее тоже в жизни не все гладко, раз такая реакция. Пусть и не рассказывает нам ничего.

Я возвращаюсь домой вечером почти победительницей.

Бодро шагаю к дому, мечтая о ванне.

И вдруг во дворе натыкаюсь на Лусине.

Старая служанка, за три года службы ставшая родной, смотрит на меня глазами побитой собаки. Это особенно отчетливо видно в закатных бликах летнего солнца.

Лусине спрашивает, нужна ли мне еще ее помощь.

— Такой большой дом, — заламывает руки она. — Вам ни за что не справиться одной. Да и надежнее вдвоем, сколько на свете лихих людей. А я буду всегда рядом с вами, наводить в доме идеальную чистоту, продолжать следить за вашим питанием, приемом лекарств и прочее.

Вроде бы она ничего такого не говорит. Все обычное — перечисляет прошлые обязанности.

Но что-то мне становится не по себе.

Лусине — будто надсмотрщик надо мной, которого отправила сюда свекровь.

Как только это приходит в голову, в груди склизким слизнем ворочается беспокойство.

— Извините, Лусине, но мне сейчас нечем вам платить, так что… — использую отсутствие денег как отговорку, хотя это правда по сути.

— А и не надо, — вдруг кивает служанка, радостная, что нашла, за что зацепиться. — Мне достаточно крова и еды. Раньше платили хорошо, у меня есть накопления…

Вот так да. Оказывается, есть слуги, которые готовы работать бесплатно. Или она попросту получает основную зарплату не от меня.

— Помощь не нужна. Всего доброго, Лусине, — я делаю ударение на последнем слове.

Наблюдаю за тем, как служанка покидает двор. Прохожу к двери и обнаруживаю — она не заперта.