Подарок для шейха. Я не стану твоей - стр. 7

– Проверишь?! – паника на лице. – Как?

Не трачу слов.

Беру Миру рукой за затылок, притягиваю к себе. Сминаю ее губы поцелуем. Она цепляется пальцами за мою кандуру. Мычит возмущенно мне в рот, обжигая горячим дыханием. Упирается локтями мне в грудь.

Фиксирую рукой ее голову, чтобы не сбежала. И настойчиво приоткрывая языком нежные губы, проникаю в ее рот. Целую глубоко, делюсь своим дыханием.

Она приторно пахнет. И на вкус сладкая.

Сладкая карамелька.

Сопротивляется. Не отвечает на поцелуй. Напираю, жадно терзаю ее губы, заставляю откликнуться. Мира прикрывает глаза, отпускает зажатую в пальцах кандуру и обвивает руками мою шею. Целует меня неумело, но страстно, покусывает губы.

Бороться с желанием подмять ее под себя становится все труднее.

– Достаточно, – отстраняюсь резко и ловлю на себе ее растерянный взгляд. – Иначе завтра наступит сегодня.

Ее щеки вспыхивают румянцем, в глазах появляется знакомый блеск. Слезы. И вместо того, чтобы признать, что я ей нравлюсь, она продолжает стоять на своем:

– Это ничего не значит, господин Имран. Я не хотела тебя целовать. Это все эмоции… я не справляюсь. Я хочу домой. Хочу позвонить маме, сказать ей, что я жива. Она ведь места себе не находит, не зная, что со мной! Тебе легко сказать – забудь. Но как я могу забыть всех, кто мне дорог?! Меня насильно вырвали из привычной жизни, разлучили с подругой, заперли здесь и запугивают правилами и традициями! А ты меня не отпускаешь, – ее голос надламывается, губы дрожат. По щекам текут слезы. Она вдруг бросается ко мне, впивается в плечи пальцами и прячет лицо на груди.

Рыдает, сотрясаясь всем телом.

Не вмешиваюсь. Только, когда плач переходит во всхлипы, убираю ее руки со своих плеч и ладонями вытираю ее мокрые щеки.

– Я не отпущу тебя. Но дам лучшую жизнь, и ты забудешь о прежней.

– Почему ты не можешь меня отпустить? Почему, господин Имран? Ты не мог полюбить меня за такое короткое время, так какая же причина?

– Ты принадлежишь мне.

– Ты присвоил меня себе. Я не давала согласия.

– Я бы не стал его спрашивать. За тебя дал согласие шейх Абдулла.

– Он мне никто! Какое он имел право распоряжаться мной?! – вспыхивает она.

Мы говорим на разных языках. И ее снова заносит. Уже начинает утомлять.

– Это неважно. Он привел тебя в мой дом, теперь ты моя наложница. Я не отпущу тебя, даже если на коленях будешь умолять.

– Не дождешься, – Мира гордо вздергивает подбородок. – Я не стану унижаться перед тобой и при первой же возможности сбегу.

– Знаю, – киваю. – Поэтому надену на тебя самый короткий поводок и затяну потуже, чтобы не сняла.

Мира потрясенно качает головой:

– Ты – чудовище.

Напрашивается. Снова. Взбалмошный ум, заносчивая натура. Если бы не ее красота, отправил бы кухаркам прислуживать.

– Я твой господин. Смирись. Не испытывай мое терпение, и бояться меня не придется. Я желаю видеть в твоих глазах любовь, а не страх. Не вынуждай меня своим поведением поступать так, как мне не хочется, – говорю и выхожу из ее комнаты, запираю дверь на ключ.

Выхожу в сад. Здесь можно ходить часами, он занимает практически всю территорию позади дома. Я намеренно сделал его таким большим, чтобы женщины на прогулках не скучали. Ручные павлины, водоемы и оазисы, фонтаны, шатры и беседки…

Все ради женщин.

Ни одна из них еще не заявляла, что ей свободы не хватает.