Подарок для герцога. Вернуть отправителю! - стр. 17
– А я удивлялся, что ж они такие знакомые… и вкус нужный, правильный…
Заворожив меня хриплым шепотом, герцог незаметно придвинулся и вжался своей щекой в мою. Потерся щетиной о кожу. Запечатал рот, скользнул внутрь невозможным вкусом. Разослал по небу и языку щекотную терпкость, кипящую остроту, дурманящую пряность.
С побежденным стоном я жадно ответила на поцелуй. Утонула в нем. Не могу. Не могу больше!
Боги, какой же он… такой! Плод больной фантазии. Дитя перевозбужденного воображения. В моем мире таких точно нет.
– Вот так, Ализа… вот так… – пробормотал Габ одобрительно, разматывая многослойный юбочный торт. – И больше меня не обманывай. Ты ведь горишь не меньше меня. И тогда, в Пьяни, горела… желала…
– Мммугу, – промычала, потираясь щекой о колючее лицо случайного, ненастоящего мужа.
Ну и пусть, что случайный. Ну и пусть, что ненастоящий. Зато сегодня мой. В Сатаре с талончиками строго.
Пусть, пусть…
Грудь пекло, ребра грело пожаром. Перед затуманенным взглядом все плавилось – и хищный нос с аристократичной горбинкой, и породистый подбородок, и темные пряди, нависающие Габу на лоб… И проницающие, пробирающие лезвия зрачков…
Герцог и сам буквально дымился. Из-под распахнутого мундира шел пар, губы оставляли ожоги. Несмотря на распотрошенную шнуровку и стянутые с плеч рукава, я ни секунды не мерзла.
Сама не поняла, как скинула с Габриэла мундир и стащила рубашку. Прямо через голову, не разобравшись с пуговицами. Это правда проделала я? Стыд-то какой. С живого-то мужа… при живой-то жене…
Под мягкое, требовательное рычание огладила дрожащими пальцами его плечи. Закаленные огнем и сталью, ложащиеся твердыми буграми прямо в ладонь. Загорелые, испещренные тонкими белыми нитями шрамов.
Да, точно, позор мне.
– Ализа!
Он перехватил мою руку и требовательно отвел назад, за голову. Вмял в мокрый мех, смешав с растрепанными волосами.
– Ч-что? – замерла настороженно.
Из грайнитовых радужек сыпались все неудовлетворенные потребности разом. Меня под ними вот-вот намертво погребет! Сли-и-ишком голодный кворг.
– Я больше не могу. Иди сюда.
Судьба моим юбкам быть задранными, пока меня прижимают к неудобным, жестким поверхностям. К подоконникам, к обшарпанным заледенелым стенам… И вот – к полу. В конечном итоге. Надо признать, Сато не слишком затейливо заплетала нити на моем личном полотне.
В экипаже творилось что-то стыдное и неправильное. От чего нарядное платье принцессы сбилось, задралось до колен всеми четырьмя юбками, сползло до пупка… и вообще под напором герцога превратилось в жалкую зеленую тряпочку.
Но истомленное тело не соглашалось с мыслями: происходило правильное. О-о-очень правильное. Такое, какого со мной еще не бывало. И сладко зудящая печать на ладони с азартом поддакивала.
– Вкусная тэйра… Сахарная… – мычал Габ, лаская меня затуманенным взором. И пальцами. И губами. Даже подбородком щекотать исхитрялся, вызывая полчища подмороженных мурашек. – И зачем убегала?
На более осмысленную беседу его не хватало: Габриэл был полностью погружен в процесс надругальства над измятыми юбками. Мстил им за все приключения, страдания и лишения.
Расплавленный мозг ему вторил: глупая, глупая Лиза… Ну кто в своем уме сбегает от такого мужчины? Теплого, загорелого, обветренного? Умелого, опытного, настоящего? Вот ведь нелепость.