Подари мне шанс на счастье - стр. 19

— Тогда садись, сейчас принесут еду, — как ни в чем не бывало говорит сосед и кивает на стул. На лице парня вновь появляется расслабленное выражение и та самая ухмылочка, за которую его как минимум хотелось размазать по стеночке.

— Но я пока ничего не выбрала.

— Ты и не выбирала, — уверено заявляет Кир, и мне, конечно, хочется возразить, да только прав ведь он, зараза. — Скажешь не так?

— Так, — вздыхаю, и возвращаюсь за стол.

А к черту. Хочет кормить — пусть кормит. Я не против. В конце концов мне действительно нужно поесть. Так я думаю ровно до тех пор, пока мне не приносят заказ. Официант ставит передо мной большую тарелку, раскладывает приборы и вот здесь мне становится по-настоящему страшно.

Если до этого момента я еще как-то держала себя в руках, то чертова рыба, красующаяся на моей тарелке, кажется, едва ли не вызывает у меня приступ паники. Нет, с блюдом все в порядке, выглядит оно очень аппетитно, а пахнет и вовсе умопомрачительно. Вот только я в жизни никогда не бывала в подобных местах и понятия, даже малейшего, не имею, как правильно пользоваться интересной формы ножом, больше похожим на лопатку и как мне сейчас не опозориться и не опозорить соседа. Чтоб его.

Не притрагиваясь к еде, я молча смотрю на свою тарелку, не решаясь начать трапезу.

— Не любишь рыбу? Прости, я не подумал, нужно было спросить прежде…

— Нет, просто… — я не знаю, как объяснить парню очевидное.

Я росла в детдоме, на все про все у меня была одна вилка, один нож и одна ложка — и это в лучшем случае. Какие манеры, какой там этикет? Мне как-то не до этого всего было. И теперь, я сижу в дофига дорогом ресторане, и впервые за долгое время чувствую себя идиоткой.

— Ты извини, но, как я уже говорила, мне здесь не место, и мне пора, — едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться на этом самом месте, гормоны, чтобы их, я поднимаюсь, собираясь развернуться и уйти из этого, давящего со всех сторон заведения, вот только кто бы мне позволил.

— Сядь, — произносит Кирилл таким тоном, что мне совсем не хочется возражать и я послушно возвращаюсь на место. И чего это я такая покладистая сегодня? — Что за хрень творится в твоей голове?

— Я…

Ответить мне в общем-то нечего, а потому и слова подобрать не выходит. Кир тем временем берет мою тарелку, пододвигает к себе, и глядя на меня, продолжает.

— На будущее, мне наплевать на твое происхождение, манеры, одежду и прочую фигню, которой забита твоя хорошенькая головка, окружающим тоже нет до тебя дела, так что прекращай страдать ерундой. А теперь, если для тебя это так важно, показываю, — он берет в руки приборы и улыбается, — отделяешь ножом плавники и остается свободный край кожи, видишь, — смотрит на меня, цепляя вилкой тонкую кожицу, — ее тоже можно счистить с помощью вилки, и следом отделяешь филе от костей, ничего сложного, — улыбаясь, он подносит к моему лицу вилку с кусочком филе, и я машинально открываю рот, позволяя кормить себя, словно маленького ребенка. И закрываю глаза от удовольствия, потому что рыба буквально тает у меня во рту, и я в жизни своей ничего вкуснее не ела.

— Можно, дальше я сама? — произношу неуверенно, когда осознаю неуместность сложившейся ситуации. Еще не хватало, чтобы меня с ложечки кормили.

Кирилл не возражает, возвращает мою тарелку на прежнее место, и очень вовремя, потому что в это самое время приносят его заказ.