Подари мне ракушку каури. Рассказы и миниатюры - стр. 18
Небо снизошло до нас. И не понять: то ли опускается очищающий снег, то ли мы отрываемся от земли и, невесомые, возносимся и растворяемся в нем. Происходит слияние небесного и земного, а мы – маленькие снежинки в бесконечности…
Невоплощенная любовь
Я готовились к заключительному концерту в музыкальной школе. Было совсем темно, когда репетиция закончилась. Уложив скрипку в футляр, пошла на второй этаж. Музыка звучала из-за каждой двери.
Обычно Петя ждет меня, и мы идем домой вместе. Заглянула в его кабинет и увидела… Нет, не Петю, а моего Музыканта. С первого взгляда, с первого звука я поняла: это Он.
Золотистый саксофон в его руках дышал и разговаривал со мной – так мне казалось. Или это сердце мое задрожало и попыталось выскочить? Темные кудрявые волосы подрагивали на плечах, когда он немного наклонялся вперед, вытягивая тонкую мягкую мелодию. Звучал «Лебедь» Сен-Санса, а моя душа, покинув меня, обнималась с нежными звуками, сливалась с ними в неудержимом счастье. Это было счастье узнавания любви, которая приносит в душу хрустальное сияние и нежное звучание.
Это сияла моя безусловная любовь к тебе, мой Музыкант. Ты слился с музыкой, и я любила тебя, словно знала вечность.
Петька, прижимающий к груди свой альт-саксофон, тоже завороженно смотрел на учителя.
Я отпрянула от двери, приложила руки к щекам, чтобы унять жар. Стихли последние хрупкие звуки, но измененное пространство продолжало нести их на едва уловимых волнах.
– Лера, что ты сегодня молчишь? Такая загадочная…
– Нет, Петя, просто волнуюсь перед концертом.
– Так он будет только через месяц.
И Петя стал восторгаться своим новым преподавателем:
– Представляешь, ему всего двадцать один, а он уже известный музыкант.
– А почему он тогда в нашей школе преподает?
– Так его пригласили для меня временно, мой-то учитель уехал в Москву.
…На концерте я увидела моего Музыканта в первом ряду и поняла, что не смогу играть и даже на сцену не выйду. Всё, ухожу. Тем более решено, что продолжать музыкальное образование не буду, стану журналисткой.
Но я вышла. И смогла взглянуть на него. Мой Музыкант улыбнулся мне (только мне!) мягко и ободряюще. И эйфория захватила меня.
Я играла только для тебя, мой Музыкант.
Он стал приходить ко мне в чудных снах – невероятно красивый в отрешенности от обычной жизни и в слиянии с музыкой. Я становилась саксофоном в его руках, чувствовала прикосновение его теплых пальцев.
Джаз вошел в мою жизнь. Я не брала в руки скрипку: это как жить с нелюбимым. И первая моя статья, опубликованная в студенческом журнале, была об истории джаза. Портрет Кенни Джи стоял на моем столике – он внешне похож на моего Музыканта.
Я училась в институте, а в свободное время с подругой Мариной ходила почти на все джазовые концерты в нашем городе. Но моего Музыканта не было. Играли другие. А я представляла только его. Это в его руках саксофон, самый мужественный инструмент и при этом еще и чувственный, говорил мне о любви. Это его музыку я слушала и летела за ней туда, где звучала интонация непроявленного чувства.
И всё-таки я дождалась.
– Сегодня его концерт, – сказала Марина.
– Я не пойду.
– Лера, мы идем слушать музыку, не так ли?
Его пальцы нежно касались саксофона и тонко извлекали изящные мелодии. Блеснуло обручальное кольцо.