Под знаком Софии - стр. 24
«Пора начинать, Като!», – сказала княгиня Дашкова, и Екатерина сделала шаг к краю сцены. В партере сидели придворные тетки Эльзы, все эти русские дворяне, которых великая княгиня очаровывала двадцать лет и вот, наконец-то, очаровала. Фике сладко улыбнулась переполненному зрительному залу, а потом бросила быстрый взгляд за кулисы, где терпеливо дожидался единственный человек, которому она была и будет обязана. Князь Ракоци, граф Сен-Жермен или как там его?!
«Виват, матушка-императрица!», – закричали стоявшие на галерке гвардейцы, эти великаны в зеленых мундирах, которые полюбили ее, как когда-то любили Елизавету. Они кричали «Ура!», они рукоплескали ей, хотя Екатерина еще не сказала ни слова из затверженной наизусть роли. Услыхав эти крики, тетушка Эльза поднялась и вышла из ложи в сопровождении Петра Федоровича.
Екатерина проснулась в холодном поту… Теперь императрица-заговорщица знала наверняка – к власти ее приведет гвардия. Граф Сен-Жермен обещал Екатерине сразу три короны, но русскую она непременно получит…
Глава 4
Восшествие на престол
Еще одно послание от Сен-Жермена Екатерина получила утром 28 июня, перед выступлением на Петергоф, где несчастный император Петр III укрылся от своей жены и от подданных. Его передал все тот же Григорий Орлов – небрежно, как бы между прочим. Заглянул в дальнее крыло еще не отделанного Растрелли Зимнего дворца, чтобы поторопить Екатерину.
Императрица жила во дворце словно в ссылке, – Петр III отвел ей самые отдаленные и неудобные покои, чтобы порадовать фаворитку, Лизаньку Воронцову, мечтавшую поселиться рядом с императором. Надежды Лизаньки оправдались, а Екатерина была отправлена в дворцовое изгнание. Впрочем, терпеть оставалось недолго. Фике знала наверняка – ее час настал!
– Откуда у тебя это, Гриша? – немея от посетившей ее холодное немецкое сердце радости спросила Фике.
– Итальяшка принес… – рассеянно ответил Орлов. – Просил тебе передать. Должок за мной карточный – записочками этими его графу Сен-Жермену и отдаю. Недосуг сейчас, Катя, выступать пора. Гвардия ждет.
Но вместо того, чтобы выйти к гвардии, Екатерина нетерпеливо распечатала письмо.
– Поди, Гриша, – сказала она Орлову. – Изволь за дверью подождать. Пока послание графа не прочитаю, на Петергоф не выступим. Совет он мне, верно, хочет дать или наставление последнее.
Капитан недовольно пожал плечами и вместо того, чтобы выйти из комнаты, встал за спиной Екатерины.
– Любопытно мне знать, Катя, что тебе итальянец этот пишет… – обронил он, обнимая сладкие, нежные плечи Фике. – Может статься, записки амурные!
Екатерина сбросила с плеч жесткие ладони Орлова: глубины политики в отличие от тайн сердца она не собиралась делить ни с кем, да и сердце ее устало от посягательств. Холодность – прекрасная вещь, особенно если вовремя прибегнуть к ее защите.
– Поди, Гриша, – сурово повторила она, – не место тебе здесь! После переговорим.
Орлов из комнаты не вышел, но и в послание Сен-Жермена заглядывать не стал. Небрежно развалился на стуле, стал разбирать предназначенные для императрицы пакеты, зашелестел бумагами.
«Играет в императора, – подумала Екатерина, – что ж, пусть потешится! Я сумею защитить свои права. После…» Граф Сен-Жермен опять был на редкость лаконичен.
«Все (или почти все) вы делаете верно, – писал он, – Пришло время указать Вам мужчину, вместе с которым вы отвоюете для России Греческое море. Вы его узнаете по темляку