Под знаком Амура. Схватка за Амур - стр. 4
– Дамы и господа, – сказал Муравьев, глядя, словно в даль, в пространство над столом, – мне нечего сказать о концерте, кроме того, что прошел он в ужасных условиях как для исполнительниц, так и для слушателей. А потому обращаюсь к представителям торгово-промышленного сословия: пустите, господа, шапку по кругу и постройте в Якутске хорошее здание Общественного собрания, где и вам можно было бы встречаться после трудов праведных, и артистам заезжим давать концерты или представления. Придет время, и наладится пароходное сообщение по Лене и другим рекам нашего необъятного края – и торговля веселей пойдет, и промышленность будет расти, и артисты сюда поедут с охотой. Тогда и деньги найдутся для восстановления острога, а пока, Петр Игнатьевич, не обессудьте. Сохранять сохраняйте, на это средств много не требуется, можно где-то и сэкономить, а восстанавливать предоставим потомкам. Если они будут не дураки, на что я очень надеюсь, то сделают все в лучшем виде.
Вспомнив эту речь, Муравьев поморщился, недовольный своей излишней склонностью к пафосу – уж сколько раз корил себя за это, а все неймется, закинул левую руку за голову и задумался. Глаза привыкли к голубому полумраку, созданному в спальне ровным светом луны, даже то, что, казалось бы, скрывалось в тени, обрисовывалось четкими линиями, ни во что не надо было вглядываться, и это настраивало на меланхолические размышления.
Да-а, потомки… Какими-то они будут, оценят ли в полной мере труды во благо Отечества своих предков, да вот хоть Геннадия Ивановича Невельского со товарищи, приумножат их или, напротив, профукают ни за хрен собачий? Добро-то, оно ведь наживается трудно – мозолями, потом и кровью, а по ветру развеивается в одночасье: р-раз – и нету его, а потом ищи-свищи!
Геннадий Иванович, Геннадий Иванович… А ведь на него теперь канцлерская псарня спустит всех собак: ну как же, посмел нарушить высочайше утвержденные инструкции! А это, при умелой подаче обстоятельств, грозит разжалованием, если не чем похуже. Надо немедленно писать императору правду и обязательно использовать придумку Миши Корсакова насчет левого берега Амура. Как там было в решении Амурского комитета? Муравьев помнил почти дословно: «…желательно, чтобы левый берег устья Амура и находящаяся против него часть Сахалина не были заняты никакою постороннею державою…» Невельской все выполнил в точности, и государь должен об этом знать, прежде чем канцлер граф Нессельроде вывернет сведения в свою пользу. Поэтому Геннадия Ивановича с его офицерами следует немного придержать в Иркутске, а Мишу Корсакова, наоборот, с письмами и отчетами отправить вперед, в Петербург, как можно скорее. Аллюр три креста!
Катрин разбудил свет из соседней комнаты. Несильный, от двухсвечового шандала, он тем не менее не давал снова заснуть. Она встала, выглянула из-за дверной портьеры, нет ли кого постороннего, и, не прикрывая наготы, неслышно подошла сзади к задумавшемуся в кресле мужу. Он сидел, откинувшись на спинку, голые ноги выглядывали из распахнувшегося халата. На столе перед ним стоял раскрытый походный письменный прибор – чернильница-непроливайка, песочница, ручка-вставочка со стальным пером – и лежало недописанное письмо.
Катрин взглянула на ходики: ужас, пять часов утра! Она уже хотела так же неслышно вернуться в спальню – привыкла не мешать мужу работать, а часто и помогала, пиша бумаги под его диктовку, как вдруг Николя развернулся, ловко ухватил ее за талию, и Катрин в мгновение ока очутилась у него на коленях, а их губы соединились как бы сами собой.