Под властью Люцифера. Историко-биографический роман - стр. 32

Или, в детских садах учили молиться так: «Фюрер – мой свет, моя вера! Да будет благословенно имя твое, мой фюрер!» И эти цитаты были утверждены самим Гитлером.

Лучшей характеристики, чем дал Гитлеру начальник немецкой разведки Вальтер Шелленберг, никто, из знающих его, не давал: «Он обладал ненасытным, страстным стремлением к известности и власти, в сочетании с изощренной жестокостью, которой он подкреплял свою молниеносную реакцию, энергию и решимость. Пока судьба улыбалась ему, эти качества помогали ему удерживать в подчинении Германию и привлекать изумленное внимание всего мира. Гитлер не верил в существование Бога. Он верил только в кровную связь между поколениями, сменявшими друг друга, и в какое-то туманное понятие о судьбе или провидении. Не верил он и в загробную жизнь. В связи с этим он часто цитировал отрывок из „Эдды“ – этой замечательной сокровищницы древней исландской литературы, являвшейся для него выражением глубочайшей нордической мудрости: „Все проходит, ничего не остается, кроме смерти и славы о подвигах“. В конечном счете, вера Гитлера в свою „миссию“ возросла до такой степени, что ее нельзя иначе охарактеризовать, как манию. Но именно эта идея о предназначении быть германским мессией явилась источником его личной власти. Она помогла ему стать правителем восьмидесятимиллионного народа и на протяжении коротких двенадцати лет оставить неизгладимый след в истории».

Высказывания Гитлера, приводимые ниже, легко укладываются в политическое завещание его.

Однажды в беседе с Борманом, Герингом, Кальтенбруннером, это было 18 января 1943 года, Гитлер сказал: «Какое счастье для правительства, когда люди не мыслят. Мышление должно состоять только в отдаче или исполнении приказа».

Геббельс вторил ему: «Люди должны делать то, что мы вложим в их головы». Для народов оккупированных стран предполагалось ограничить образование изучением азбуки, правил сложения и вычитания, возможно, знанию таблицы умножения.

Даже применительно своего народа Гитлер говорил: «Немецкое население не должно получать никакого образования. Если мы совершим эту ошибку, то сами посеем семена будущего сопротивления нашему господству. Конечно, нужно оставить школы, за которые они должны будут платить. Но учить там нужно не больше, чем пониманию знаков уличного движения. По географии пусть они примерно знают, что столица империи зовется Берлином, и каждый должен один раз в жизни там побывать».

Интеллигенцию, которую создал Сталин, нужно уничтожить.

Рейхсфюрер СС Гиммлер интерпретировал идеи Гитлера так: «Русские – это рабочий скот, у которого нет никакой культуры!»

И еще из выступления Гитлера: «Идет борьба на уничтожение. Если мы этого не поймем, то сейчас разгромим врага, а через 50 лет перед нами снова предстанет коммунистический противник. А ведь мы ведем войну совсем не для того, чтобы консервировать противника!»

Однажды Розенберг по неосторожности предложил открыть в Киеве университет, дабы там воспитывать кадры для оккупационной администрации. Гитлер взорвался: «Розенберг, вы в своем уме? Я запрещаю впредь вам говорить что-либо подобное!»

Теперь можно перейти к непосредственному изложению замыслов Гитлера, чтобы понять, направление его политики: «Если я выиграю эту войну, я положу конец еврейскому мировому могуществу и нанесу им такой удар, от которого они не оправятся. Но ежели я проиграю войну, это не будет означать, что их успех обеспечен, ибо в итоге они потеряют благоразумие, станут такими надменными, что неизбежно вызовут резкую реакцию против себя. Они станут требовать различных прав и привилегий в разных странах, оставаясь в то же время верными своей „избранной расе“. Исчезнет вертлявый, ласковый и скромный еврейчик, ему на смену явится напыщенный и хвастливый жид; и от второго будет столько же зловония, сколько и от первого, а может, еще больше. Поэтому не нужно бояться исчезновения антисемитизма, ибо сами евреи делают все возможное, чтобы он не исчезал, а разгорался с новой силой. В данном отношении можно полностью положиться на них: пока евреи существуют, антисемитизм никогда не исчезнет. Утверждая это, смею заверить вас, что я довольно далек от расовой ненависти. Однако, в любом случае, нежелательно, чтобы происходило смешение рас. За редчайшим исключением подобное смешение никогда не приносило хороших результатов. Стремление расы оставаться расово чистой является доказательством ее жизнеспособности и здоровья. Гордость за свою расу (и это не подразумевает презрения к другим расам) также является нормальным и здоровым чувством. Я никогда не считал китайцев или японцев неполноценными по сравнению с нами, они принадлежат к древним цивилизациям, и я охотно признаю, что их прошлое значительнее нашего собственного. У них есть право гордиться своим прошлым, равно как и мы имеем право гордиться цивилизацией, к которой принадлежим. В самом деле, я считаю, что чем более непоколебимыми в гордости за свою расу останутся китайцы и японцы, тем легче окажется для меня общение с ними».