Под свист пуль - стр. 17
Найденыш сызмальства воспитывался в детдоме. Родители его погибли в автокатастрофе, когда он был еще совсем кроха. Года полтора со стайкой таких же беспризорников скитался по стране. Фамилию, конечно, если и знал, то позабыл. Вот ему и дали новую в детдоме.
Баня уже достраивалась, когда Агейченков выбрался наконец на заставу Найденыша. Изменять что-либо было глупо. Сооружение получилось на славу: из природного крепкого камня, намертво схваченного высококачественным цементом. Оно даже имело подводку воды из близлежащего в горах ручья. Первое время воду из него таскали даже в столовую. Здание же самой заставы, особенно спальное помещение, стояло до сих пор в лесах. Не хватало бревен, досок, кровельного железа, гвоздей и, естественно, камня. Его теперь приходилось везти издалека.
– Ну, докладывай, Григорий Данилович, – нетерпеливо сказал Агейченков капитану, когда они удобно устроились в курилке, сделанной тоже на совесть. – Как же все это произошло?
– Неясно, как все вышло, товарищ полковник, – словно оправдываясь, сказал Найденыш и нахмурился. – Ну, убейте, не пойму, кто и когда умудрился поставить растяжку. Ведь часовой все время на вышке. У него приборы ночного видения есть. Несут службу слухачи хорошие. И ведь рядом с заставой!
– Давайте-ка подробнее, – попросил Агейченков.
– Тропа у нас тут боковая есть. Мы ею почти не пользуемся. Так, иногда кто за дровами в ту сторону сходит. После сильных ветров там много бурелома. Вот солдат из наряда на кухне и решил прогулться в то место. Он этот путь хорошо знал. Никак не ожидал, что на «сюрприз» наткнется. И совсем светло было.
– О бдительности забыли. Совсем забыли, понимаешь! – поморщился Гокошвили.
– А когда по этой тропке кто-нибудь ходил? – спросил Агейченков, не обратив внимание на гневную реплику коменданта. Тот был, конечно, прав. Растяжку, правда, нелегко в траве заметить, но если ты настороже…
– Даже не знаю, товарищ полковник, – признался капитан. – Могу уточнить у солдат. Обычно-то мы за дровами к реке спускаемся. Там тоже и бурелом есть, и в заводи можно топляк выловить.
– Ну а все же, может, припомнишь? – вмешался снова Гокошвили. – Два, пять дней, неделю? Тут, понимаешь, каждый час важен! Кто-то же побывал недавно возле заставы, установил эту пакость, значит, знал, собака, что кто-нибудь тут пойти должен, понимаешь. Не иначе кто из местных. Они же тут каждый клочок земли знают!
– А где они, эти местные? – уныло качнул головой Найденыш. – В поселке за рекой всего несколько человек живет. В основном старики, женщины, дети. И все в один голос говорят, что эта война им осточертела. Кончать ее надо.
– На словах-то они все овечки, понимаешь! – возмущенно всплеснул руками Гокошвили. – А на деле… С двенадцати лет уже стрелять умеют, подлецы. А с наступлением темноты отрыл оружие – и на дело!
– Да не горячись ты так, Арсен Зурабович, – попытался урезонить не на шутку раскипятившегося коменданта Агейченков. – Не все же здесь люди плохие.
– Как не все, понимаешь?! – взвился горячий Гокошвили. Слова командира только подлили масла в огонь. – Война давно бы закончена была, если бы не тут живущее условно мирное население.
– Как ты сказал? – засмеялся Агейченков. – Условно-мирное… Это хорошо придумано.
– И верно, понимаешь, – подхватил комендант. – Кто как не сам народ дает пополнение в ряды боевиков?