Под солнцем любви (сборник) - стр. 24
– Ирина Сергеевна, вы меня звали? – растерянно спросила я.
– Да, проходи. С тобой хотят поговорить.
Почему-то Ирина Сергеевна была словно чем-то озабочена. Я поняла, что что-то произошло.
Мужчина подошел ко мне поближе. На вид ему было лет тридцать. Лицо приятное.
– Здравствуй, Валя. Меня зовут Петр, – представился мужчина. – Я сотрудник Андрея, мы работаем в одном отделе. Ты меня видела на его дне рождения.
– Сотрудник? – удивилась я. В мою душу закралась тревога: «Странно. Почему пришел его сотрудник? Почему не пришел он сам?»
– Ты только не пугайся, хорошо? – попытался подготовить меня Петр.
Естественно, я сразу же испугалась.
– Хорошо… – пробормотала я и подумала: «Неужели с Андреем Ивановичем что-то случилось?»
– Восемь дней назад мы были на задании, задерживали угонщиков, они пытались угнать две машины из автомастерской. Один из них был вооружен и открыл огонь. Пуля попала в Андрея.
Я почувствовала, как глаза сами собой расширяются, а ноги подкашиваются.
– Не бойся, он жив! – воскликнул Петр. – Его доставили в реанимацию. Он неделю был без сознания, но на днях ему стало лучше, он пришел в себя. Вчера я был у него в больнице. Он попросил сходить к тебе и рассказать о случившемся.
Я не знала, что делать – плакать или радоваться. Я расстроена из-за того, что Андрей Иванович лежит в больнице, но рада, что он меня не бросил.
Мне стало стыдно. Человеку плохо, а я думаю о себе! Какая же я эгоистка!
– А в какой больнице он лежит? – в волнении спросила я. – Его можно навестить?
– Можно, – улыбнулся Петр. – Он будет очень рад…
Весь вечер я не находила себе места. Переживала за Андрея Ивановича и корила себя за то, что подумала о человеке плохо. Решила, что он больше ко мне не придет, что он некрасиво со мной поступил, что он предатель. А он, оказывается, без сознания лежал в реанимации…
«Никогда нельзя думать о людях плохо! – сказала себе я. – Только сам человек знает, почему он совершает то или иное действие! Никогда нельзя делать выводы об окружающих, потому что не знаешь всех обстоятельств!»
На следующий день я попросила нашу повариху баба Машу, чтобы она приготовила куриный бульон, и с этим бульоном я примчалась в больницу.
Надела бахилы, мне дали белый халат и провели в палату. Андрей Иванович лежал на больничной койке. Он был бледный, грудную клетку перетягивали бинтовые повязки (значит, его ранили в грудь), но он изо всех сил старался делать вид, что хорошо себя чувствует.
Крестный был тронут, что я принесла бульон. Я сидела на больничном стуле, смотрела, как он ест, и была готова расплакаться от счастья, что Андрей Иванович меня не бросил.
Но вдруг он отставил тарелку на прикроватную тумбочку. Его лицо стало задумчивым.
– Вам не понравился бульон? – испугалась я. – Пересоленный? Или недосоленный?
– Бульон прекрасный, – рассеянно отозвался Андрей Иванович. – Я хотел что-то тебе рассказать… Точнее, спросить… В общем… – путано проговорил он, и все-таки собрался с мыслями: – Я хотел и рассказать, и спросить!
– Что? – замерла я.
Андрей Иванович молчал. Его серые глаза стали задумчивыми. Он от волнения кусал губы. Кажется, ему было тяжело говорить на какую-то тему, но он понимал, что поговорить нужно.
– Когда я был маленький, то переболел одной болезнью, и из-за этой болезни в организме возникли осложнения. Я стесняюсь тебе об этом говорить, но… у меня не может быть детей. Из-за этого от меня даже ушла жена. Это было еще там, в Мурманске… Я ей предлагал – давай усыновим ребенка, сколько детей в детдоме мечтают о родителях, а она сказала, что хочет своего. И ушла к другому мужчине… – тяжело вздохнул Андрей Иванович. – Я уже привык к мысли, что так и проживу всю жизнь бездетным. Сюда переехал. Думал, переезд поможет все это пережить. Думал, что целиком и полностью отдам себя работе. Но потом я узнал про твою ситуацию. Узнал, что ты осталась без родителей. И во мне снова появилась надежда стать отцом. Ты, конечно, уже взрослая, я не знаю, захочется ли тебе этого… Это от маленьких детей можно скрыть, что они неродные. А ты уже взрослая, знаешь всю правду… – Андрей Иванович помолчал. – В общем, подумай, как будет время… Но если ты согласишься, я буду очень рад…