Под скорлупой времени - стр. 25
– Ну, как знаешь, – Паша пожал плечами и ушёл в гостиную.
Алёна строила схемы суток, пыталась выкроить свободные часы, но ничего не получалось: её поминутное планирование не оставляло зазоров, сэкономить время было не на чем. И работать быстрее она не умела. Алёну всё больше раздражал этот дисбаланс. Раньше они с Пашей были на равных, а теперь она ощущала себя заложницей их магазина. И простого выхода нет: у них с Пашей слишком разные функции, он не может делать часть её работы. А помощники никогда не смогут создавать такие идеальные вещи, которые получаются у Алёны.
Иногда, закончив дневную норму и расставляя посуду для ужина, Алёна не могла сдержаться и ставила тарелки на стол с таким грохотом, что Паша удивлённо поворачивался и спрашивал:
– Что с тобой? Устала? Садись, я сам.
Но сказать, что дело не в сегодняшней усталости, Алёна боялась. Как объяснить Паше, что она завидует его режиму? Как признаться, что она хочет вместе с ним сидеть на диване, пить по пять чашек чая и не убегать в мастерскую, как только закончится запланированный перерыв?
Паша не поймёт. Он никогда не загонял себя в жёсткие рамки. Он не знает, что такое тайм-менеджмент. Да и зачем ему это, если у него такая жена? Она-то всё отлично планирует. И никто не виноват, что у них с самого начала сложилось вот такое распределение обязанностей. Каждый делает, что умеет.
Так бы всё это и тянулось, но позавчера Алёна не выдержала. Толстое зимнее пальто со сложным рисунком никак не хотело держать форму, Алёна несколько раз отпарывала рукав, искала идеальную линию проймы. В спешке проколола палец, слизнула каплю крови и отложила работу до завтра, чтобы не запачкать материал.
Когда она вышла в гостиную, Паша хохотал над какой-то дурацкой шуткой в телевизоре.
– Ужин готов? – устало спросила Алёна.
– А? Что? Нет, я не успел! Дай досмотреть.
Алёна вышла в прихожую, обулась, взяла куртку и сумку. Дверь за собой прикрыла очень тихо, Паша не услышал. Телефон зазвонил, когда Алёна уже подходила к метро. Отвечать не стала. Приехала на вокзал, купила билет. Написала два сообщения: Васе – что приедет рано утром, Паше – что едет к брату, объяснит всё потом, когда вернётся.
Что она объяснит? Ведь до завтра ничего не изменится. Но сейчас Алёна не могла ничего обсуждать. Внутри всё кипело. Она допила безвкусный кофе, скомкала пластиковый стаканчик и швырнула в урну. Надо успокоиться.
Старший брат всегда понимал Алёну. Когда ей было семь, он окончил школу и уехал в Москву, поступать в физтех. Родители ворчали: как будто в родном городе негде учиться. На каникулах Вася приезжал погостить, водил сестрёнку в кино и на карусели, покупал игрушки и сладости – и Алёна его обожала. А когда она жаловалась на родителей – «ругают за трояк по физре», «заставляют убираться в комнате», – Вася только смеялся, и Алёна быстро успокаивалась.
С тех пор ничего не изменилось, разве что проблемы у Алёны стали крупнее. Доехав до Москвы, она набрала одно слово: «проснулся?» – и Вася сразу ответил: «тебя встретить?» – «не надо, сама доберусь».
Машины у него не было. Говорил, что на работу удобнее на метро, а больше никуда он не ездит. В этом брат и сестра были похожи – оба трудоголики, оба с головой погружались в свои задачи. Вот только с семьёй Алёне больше повезло: Паше не мешало, что Алёна много работает.