Под сенью звезд - стр. 2
– Опять ничего, – сказала Бетти, – но я не сдамся, я упорная.
– Почему это ничего, – возразила Голди, переведя дыхание. – Ты ошибаешься. Сегодня у нас настоящий праздник. Впервые, за месяц усердной работы мальчик проявил интерес.
– Вы имеете в виду то, что он погладил меня? – спросила Бетти.
– Ты играла собаку, – она улыбнулась.
– Хорошо играла?
– Отлично. И он обратил на это внимание, – продолжила Голди, – понимаешь, Бетти, он проявил к тебе интерес…
– Вы правы. Я увлеклась, играя животное, и не заметила этого, – согласилась Бетти.
Голди задумалась, собирая со стола конфетти.
– И еще одно…
– Что же?
– Алан после проявления интереса…
– Лег на пол и лежал.
– Нет, он не просто лежал, а…
– Не истязал себя, – догадалась Бетти.
– Совершенно верно.
– Может он утомился? – предположила Бетти.
– Нет, нет, не в этом дело. Конечно, мы тут такой шум и гам устроили, пытаясь его отвлечь, но… но это не усталость. Мне показалось, что он не хотел продолжать бить себя. И в этом наша заслуга. Месяц упорной работы с ним не прошел даром, Бетти. Мы это сделали. Конечно, это всего лишь первый шаг, но он сделан. Вот увидите, дальше Алан будет меньше истязать себя и начнет увлекаться и даже обучаться. Вы отлично справились.
– Спасибо.
– Его надо научить выражать желания. Пусть символами, жестами, невербально. Это должно исходить от Алана. И сегодня это произошло. Когда-нибудь он перестанет биться, это пройдет.
Бетти, собрав одну коробку с шариками, положила ее у стены, взяла другую коробку и начала собирать конфетти и дождик.
– А как же потом, когда он вырастит? Я знаю, что их диагноз шизофрения так и остается…
– Вы ошибаетесь, – ответила Голди. – Аутизм может быть не только у шизофреников. Он встречается у олигофренов, невротиков, психопатов.
– Но шансов у него нет, ведь диагноз остается…
– Мы этого не знаем, нельзя говорить наперед, ставя клеймо на мальчике. В моей практике, а я уже более пятнадцати лет работаю здесь в пансионате, встречались аутисты. Большинство мне удавалось возвратить в общество.
– У них нет мира, они не видят нас.
– Да, – согласилась Голди, – они не замечают общество, но мир у них есть. Они погружены в свой собственный мир. Он внутри них. Причем настолько погружены в него, что не видят и не слышат того, что происходит вокруг них. Они стоят, а мир на бешеной скорости пролетает мимо, не задев их сознание, не тронув их чувства.
– Может, у них нет сердца… – Бетти осеклась, – я имею в виду собственных переживаний, как у здоровых людей.
– Ну что ты, – возразила Голди. – Они живые, а у живого всегда есть чувства. Только они не показывают их, прячут, даже от себя. Вы вспомните, каким Алан был, когда появился у нас впервые. И часа не было, чтобы он не плакал, психовал или бил себя. А что теперь?
– Вы правы, теперь он делает это значительно реже, – согласилась Бетти.
– Для общества он еще не готов. Для начала он должен прекратить истязать себя.
– А что потом? – с интересом спросила Бетти, собирая монетки в шкатулку.
– Потом его надо обучить проявлять себя, желать, и не бояться этого. Выражать свои желания. Ну, и уметь выполнять самые необходимые потребности: сидеть за столом, кушать самостоятельно, одеваться, застилать постель и многое другое, без чего не мыслима жизнь индивида.
– Вы думаете, он сможет стать индивидуумом?