Под крылом - стр. 2
– На нашем кассетнике кончилась пленка…
– Мотай! – пропели оба и улыбнулись друг другу. Танина голова лежала у Андрея на коленях. Он давно отсидел поджатые по-турецки ноги, но шевелиться не торопился.
Впрочем, Таня вдруг вскочила на ноги сама, стоило плееру в телефоне в очередной раз сменить композицию. Колонка заиграла что-то романтичное, отдающее черно-белыми фильмами с Одри Хепберн.
– Слушай, Андрей! А давай танцевать?
– Танцевать? Под это?
Андрей тоже поднялся, правда, совершенно с другим желанием. Просто размять ноги после долгого сидения на земле.
– А что? Отличная мелодия для гавота.
– Для кого-то?
– Для гавота.
– Таня, я не готов к такому повороту событий.
Тут Андрей, конечно, приврал. Был готов. За год, прошедший с момента их знакомства, за время которого они успели влюбиться, понять, что не могут друг без друга жить, и даже начать обустраивать некое подобие семейной жизни, сняв квартиру на отшибе Новосибирска, он усвоил, что с этой девушкой готовым нужно быть ко всему.
И был готов.
Это 20-летнее чудо с волосами цвета малинового мармелада, искало приключений и новых впечатлений всегда и повсюду. И находила. Проснувшись утром субботы, она могла сорваться в Томск, мотивируя это тем, что "Он же рядом". Да, 4 часа езды в Танином понимании – это было рядом. "Где мы там остановимся?" – "Да разберемся на месте! Не понравится – домой уедем! Рядом же! Будет классно!"
И они ехали.
И было классно!
Разумеется, ночной пикник в глуши Заельцовского бора тоже был ее идеей.
"Зачем?" – "Я давно печеной в золе картошки не ела!"
Андрей лишь покачал головой, но пошел мыть картошку для пикника да собирать в дорогу соль, спички и плед. Собирать и улыбаться. Потому что любые приключения с Таней были в радость. С ней было легко, свободно, интересно и очень приятно.
– Серьезно, Андрей! Потанцуй со мной!
Она подлетела к нему, маленькая, едва достающая ему макушкой до подбородка, яркая, даже в темноте ночного леса, красивая и желанная до нервной дрожи. Подлетела, обняла, прижавшись к груди, а потом взяла его руки в свои и развела в стороны.
– Правую ногу – вперед.
– Таня, я слишком стар для этого.
– Тебе 21, старая развалина.
– Таня, я в последний раз танцевал в 9-м классе на выпускном.
– А почему ты не танцевал в 11-м?
– Я не рассчитал своих сил на объем водки, который мы тайком пронесли в кафе, накидался и уснул на сцене за колонкой. То есть я допускаю, что я с кем-то танцевал в том состоянии, но я не помню.
– Какое совпадение! Я тоже не танцевала с 9-го класса.
– И тоже накидалась в 11-м?
– Нет, в 11-м я просто не пошла на выпускной. Но ты мне зубы не заговаривай! Спину – прямо, правую ногу – чуть вперед.
Вместо музыки 20-х годов из колонки полились ноты "Muse" – "Stockholm Syndrome". Впрочем, применимо к "Muse" использовать слово "полились" было как-то неправильно. Ноты хлынули в окружающий мир и мгновенно заполнили его, всколыхнув, казалось, даже пламя костра. Андрей понятия не имел, как танцевать гавот, но что-то подсказывало ему, что под такую музыку гавот можно танцевать только в том состоянии, в котором он был на своем выпускном.
– Давай лучше танцевать под это? – предложил он.
– Нет уж, я на гавот настроилась! Зря я, что ли, в школьные годы танцевать училась? Когда мне было 14, я так мечтала о видном красивом мужчине, с которым я буду кружиться в вальсе… Ну, или танцевать гавот… Включи обратно!