Под крылом Ангела - стр. 25
– Здравствуйте, девоньки!
– Вот, батюшка, полюбуйся! – хмыкнула Наина. – Посмотри на эту дурищу!
– В чем дело?
– Во-первых, башка оранжевая, как мандаринка, – хмыкнула Наина.
Павел Петрович рассмотрел Басю со всех сторон и вынес вердикт:
– А по-моему, очень славно! Свежо как-то, оригинально.
– Угу, – усмехнулась Наина. – В твоей больничке много таких свеженьких, наверное, курс лечения проходит.
– Злая тетка! – вспыхнула Бася.
– Но башка – это еще полдела! – невозмутимо продолжала Наина. – Главное, что у нее в башке.
– А что? – заинтересовался Павел Петрович, специалист в области психиатрии, то есть в аккурат в том, что «в башке».
– Она, понимаете ли, в любовь не верит!
– Ну? – укоризненно покачал головой Павел Петрович, как будто ему сообщили, что Бася, скажем, предала родину. – Что же вы так, детка? Ай-ай-ай! В ваши-то юные, нежные годы!
Бася зарделась: ну уж и юные, скажете тоже! А впрочем, с высоты его возраста, наверное, и впрямь между ней и Павликом, в смысле возраста, и разницы нет.
– А еще людям втирает про всякие чувства и страсти-мордасти в своих книжонках! – Наина окончательно заклеймила Басю.
– Должно быть, временное разочарование? – подмигнул профессор. – Это пройдет, не печальтесь! У вас вся жизнь впереди! А хотите, я расскажу вам поразительную историю любви? Тем более вы писатель, деточка, вам должно понравиться.
Бася заинтересовалась, забормотала: «А что такое, что такое?» Писателю всегда полезно послушать интересную историю, ведь он в свою литературную копилку все на свете готов тащить, подсматривать, пионерить у других писателей и в итоге выдавать за свое.
Профессор выдержал эффектную паузу и начал:
– Пару лет назад появился у меня довольно странный пациент. Молодой парень, весьма интересный, такой, знаете, славянской красоты. Мы его Есениным прозвали.
– Тот самый, Сергей Александрович? – усмехнулась Бася.
Профессор пожал плечами:
– Все может быть. Во всяком случае, очень похож на того. Светловолосый, голубоглазый, и, главное, в нем было много нежности, переливающейся через край. Прямо в стихи. Да! Главное дело – он стихи писал, и, насколько я понимаю, не бездарные. При этом на челе печать трагедии. Подлинной, заметьте, трагедии.
– Он что же, псих? – спросила Наина.
Профессор достал трубку и закурил. Бася невольно залюбовалась – сколько достоинства в каждом жесте!
– Ну что ты говоришь, душенька… Псих! – рассердился Павел Петрович на родственницу. – У нас душеспасительное заведение, в котором проходят лечение пациенты, а психов, заметь, у нас нет! Называть так больных в высшей степени неэтично! В общем, парень этот оказался с не совсем обычной историей. Судите сами – страстно любил женщину, они жили вместе, любовь, чистая поэзия, ну это по вашей части, Барбара. В общем, произошла трагедия – его подружка отправилась в царство теней, разбившись в автокатастрофе. Наш Орфей был безутешен и год спустя после смерти Эвридики как-то ночью отправился на кладбище да и разрыл могилу своей возлюбленной. В общем, домой он вернулся уже не один и жил с ней неделю, может, больше, запершись от всех, пока это не стало известно. Поднялся переполох, ну там, знаете, вызвали милицию, докторов. В общем, его определили в нашу клинику.
– А ее? – спросила потрясенная Бася.
– Вернули на прежнее место обитания, – хмыкнул профессор.