Под кодовым названием «Эдельвейс» - стр. 37
Словно читая его мысли, Варвара Ивановна сказала:
– Мне, товарищ Владислав, опасно с ней под одной крышей. Прямо руки вяжет.
– Что поделаешь, – пожал плечами. – Сейчас здесь квартирные вопросы решают фашисты, а не мы…
Слышно было, как на улице остановилась машина. Владислав насторожился, прислушиваясь. Варвара Ивановна тоже притихла. Щелкнули дверцы – раз, другой. Со двора долетели голоса – женский и мужской. Радостно и тонко заскулил пес.
– Вит, на место! – властно приказал по-русски женский голос. Потом – серебром – смех и щебетанье по-немецки: «Нет, нет, герр Мюллер, даже не упрашивайте. Сегодня мне, к большому сожалению, не до развлечений. Жаль, но это действительно так. Слишком утомительный день…»
Мужской голос горячо настаивал с неуклюжей, но прозрачной галантностью:
– Ну, фрейлейн Кристина, всего лишь на полчаса! В мыслях я с гордостью, как высшую награду любимого рейха, буду носить божественное ожерелье из подаренных вами роскошных, как и вы, тридцати минут…
– Нет, герр Мюллер, я должна отдохнуть, штурмбаннфюрер ждет меня рано утром.
– Милая фрейлейн, сжальтесь надо мной!
– Вы шутите, господин Мюллер! А если я о вашем поведении расскажу господину штурмбаннфюреру?
– Фрейлейн Кристина! Я предлагаю вам взамен другое, очень дорогое ожерелье. Я лично его конфисковал у богача – ювелира из иудеев… Слово чести немецкого офицера!
– Прикатила, – с неприкрытой неприязнью сказала Варвара Ивановна. – Я выйду, закрою за ними калитку, да и пса на цепь посажу. Эти ироды ведут себя со мной как со слугой…
«Так, теперь – спокойствие и еще раз спокойствие», – приказал себе Владислав, но переложил парабеллум из кобуры в карман. Заложил руки за спину, начал с кислым, безразличным выражением лица мерить шагами комнату. Игра…
Скрипнула дверь, и в комнату вошла ладная немка в черной эсэсовской форме без знаков различия. За нею вышагивал взъерошенный обер-лейтенант. На нем не было ни фуражки, ни шинели. Вероятно, оставил в машине. Увидев незнакомого, старшего по званию офицера, обер-лейтенант за спиной девушки приветственно выбросил над ее узкими плечиками руку и молодцевато гаркнул:
– Хайль Гитлер!
«Она, действительно она – Марийка», – подумал Владислав, что не помешало ему отметить и другое – ее спутник, герр Мюллер, сильно подвыпил…
– Хайль! – дернулся и он, потом заложил руки за спину и застыл посреди комнаты, загородив обоим дорогу.
Немка, оказавшись межу офицерами, не растерялась.
– Чем объяснить ваше появление здесь, у меня дома, господин гауптман? – спросила холодно.
– Да, какого черта вы тут торчите? – хамовато разъяснил ее слова взъерошенный волокита.
– В этом доме, – четко ответил Владислав, – будут размещены боевые офицеры. Понятно? Очень уютное место для приятного отдыха фронтовых героев. Приятное соседство очаровательной фрейлейн не помешает…
– А известно ли вам, что этот домик принадлежит службе безопасности? – отчеканила немка. – Вы должны немедленно… – Но неожиданно ее голос осекся, и она замолчала: только сейчас она узнала его – ее хорошего львовского знакомого, своего молодого опекуна и самого первого наставника, в то время старшего лейтенанта Алексея Маркова.
Все – прошлое и настоящее – сразу пронеслось перед глазами в стремительном калейдоскопе воспоминаний. Встревоженный Львов. Забитый людьми вокзал. Он – Алексей Марков, в каком-то вокзальном закоулке, подальше от глаз, возможно вражеских, дающий ей последние инструкции на будущее, в пограничье жизни и смерти без определенных координат во времени и пространстве. И ее «мать» из «легенды» разведчицы – настоящая фрау Бергер с настоящей дочкой Кристиной посреди узлов и чемоданов на перроне. С ними она должна была эвакуироваться, в дороге подружиться и запоминать их разговоры и воспоминания, чтобы костяк ее легенды оброс «мясом» родственных и бытовых реалий.