Под кодовым названием «Эдельвейс» - стр. 21
– Уже сделано, шеф. Они – в папке.
– О, Вилли! – только и мог одобрить Хейниш.
В бургомистрате этот предусмотрительный эсэсовец с густыми и яркими веснушками, светлыми, почти белыми бровями над неожиданно темными глазами, но зато с классически нордическими чертами лица – высокий лоб, что переходил в прямой, крупный нос, запавшие глаза, узкие аскетические скулы, подпертые несколько тяжеловатым подбородком, – повел себя странно. Он не выбрасывал вперед правую руку и не выкрикивал «хайль!», не щелкал каблуками, не задирал спесиво при каждом слове, будто норовистый конь, голову, прикрытую черной фуражкой с серебряным черепом и берцовыми костями крест-накрест.
– Добрый день! – вежливо поздоровался он, обращаясь к Кристине. – Любит ли фрейлейн кататься в автомобиле?
– Смотря с кем, господин офицер, – в тон ему, едва заметно кокетничая, ответила Кристина Бергер, разглядывая немца.
– Сейчас – со мною… Разве мы не пара? Яркий рыжий с яркою блондинкой… Картинка! К тому же у меня чудесный «опель-капитан» с мощным мотором. Блестящий! Лакированный!
– А если я откажусь?
Вилли Майер притворно огорчился, а потом, словно осененный счастливой мыслью, радостно сообщил:
– Ваша правда – машина у меня служебная, не для частных поездок. Но, фрейлейн, кто обратит на это внимание? Ведь ваш строгий костюм очень напоминает форму люфтваффе!
– Тем не менее это не достаточное основание… Зачем я вам нужна?
– И об этом спрашивает красавица! – артистически изумился Вилли и шутливо заметил: – Иди со мной, и будет Бог с тобой… – Но сразу же стал серьезным: – Едем, фрейлейн. Это – приказ! Зря теряем время, а нас ждут… Кстати, меня зовут Вилли. Точнее – унтерштурмфюрер Майер.
– Господин офицер, – уже в машине спросила Кристина Бергер, – могу ли я узнать, куда вы меня везете?
– На допрос, фрейлейн, на допрос! – весело оскалился эсэсовец, словно сообщая превосходную новость.
Она внимательно поглядела на него. Он тоже заглянул в ее глаза, будто желая убедиться, какое впечатление произвели на девушку его слова.
Кристина видела его впервые, и он казался ей каким-то странным, не похожим на других немцев, на тех, что ежедневно по тем или иным причинам толклись в бургомистрате. Быстрый в разговоре, но совершенно лишенный надменного самодовольства и холодной, искусственно подчеркнутой сухости. Его приветливость казалась естественной и потому была опасной. Или это просто хитрый трюк слишком самоуверенного ухажера? Неужели сейчас пригласит к столу с непременным коньяком и бутербродами? Вроде не похоже…
По улице молодцевато вышагивали загорелые солдаты с расстегнутыми воротами и закатанными по локоть рукавами. На груди поблескивали автоматы, за плечами болтались каски, из широких голенищ сапог торчали ручки гранат. Взлохмаченные вояки дружно пели:
– На допрос? – обеспокоенно и удивленно переспросила Кристина. – К кому?
– К моему шефу. Ведь я сам вас ни о чем не спрашиваю.
– И кто же он, ваш грозный шеф?
– Немного терпения, и у вас будет приятная возможность с ним познакомиться. Впрочем, кажется, вы уже встречались…
– Неужели мы едем в гестапо?
– А хотя бы! – небрежно обронил Вилли. – Это вас страшит?
– Нисколько…
– Вот и отлично! – радостно завершил он разговор.
«Опель-капитан» въехал во двор, где грузно придавила землю длинная двухэтажная кирпичная постройка, и резко затормозил перед входом. Над ним черным крылом свисал эсэсовский флаг с двумя руническими зигзагами. Будто хмурый символ – черная туча с серебряными молниями.