Под атомным прицелом - стр. 46
– Положим, Тургенев написал свой роман задолго до «Унесенных ветром». Итальянский – да, такие сегодня порядки, под запретом современные русские авторы, дозволены лишь Чехов с Толстым. И сняты с проката русские фильмы – но итальянские допускаются. «Накануне» снимали в СССР, при участии Италии. А главную роль там играла Лючия Смоленцева, итальянка, но советская национальная героиня, и насколько мне известно, гражданка СССР. Если же вы, юная леди, хотите взглянуть одним глазком на жизнь «на той стороне», то могу предложить вам вот это.
– Журнал мод? Мама говорит, что мне пока еще рано.
– Журнал советских мод. Издание на английском, и заметьте, адрес редакции указан не Москва, а Люксембург, – полагаю, что так сделано специально, чтобы не скомпрометировать читательниц из «свободного мира» в глазах таких ревнителей, как наш сенатор Маккарти.
– Но как же… у них же там «железный занавес»!
– Когда-то русский царь Пётр, образно выражаясь, «прорубил окно из России в Европу». Видимо, мистер Сталин действует схожим образом, оставляя в своем «железном занавесе» нужные ему лазейки. Люксембург – самая известная из них. Полагаю, что и заинтересовавший вас роман про Андромеду попал в Канаду именно оттуда. А этот журнал мод мне прислали уже из Лондона, куда он поступил в знак уважения к визиту британской королевы в СССР. И я осмелился предложить его вам, поскольку в нем есть не только то, что носят русские леди, но и просто фотографии, сделанные на улицах русских городов. Может быть, вам это будет интересно?
– Сначала советский фантастический роман, а теперь и советский журнал мод… – невольно улыбнулась Аманда. – Знаете, мистер Сполдинг, мне почему-то кажется, что и Некрономикон у вас всё-таки есть…
Быстро пролистав страницы с платьями – хотя и отметив, что они выглядят вполне прилично, совсем не похоже на уродливую униформу vatnik, как утверждает месье Фаньер! – Аманда нашла те самые кадры и стала изучать их, будто наблюдая за жизнью иной планеты.
Красная площадь – где всесильный Вождь Сталин с трибуны каждодневно следит за прохождением перед ним своих железных легионов, растоптавших Европу? На фото – обычное место для гуляния. На фоне той же стены, башен, Мавзолея!
Повсюду должны висеть портреты Вождя и стоять его статуи. Но это попало в кадр лишь в одном случае!
Город должен быть похож на казарму, армейский плац с полной одинаковостью и дисциплиной. Все должны быть чем-то заняты, или идти куда-то сугубо по делу – со строгими лицами, одетые в единую униформу. Но на фото были кварталы, утопающие в зелени, дворы, где дети играли на оборудованных площадках – и веселые люди, в красивой одежде, совершенно не похожие на марширующих солдат. И нигде не было видно признаков концлагеря – стен с колючей проволокой, разделяющей кварталы и сектора, вооруженных патрулей НКВД с собаками (или даже медведями, как писал Фаньер) на поводках, проверяющих документы у прохожих, черных броневиков с пулеметами, непрерывно ездивших по улицам. И фотографии были не только Москвы, но и других городов СССР (и даже иных стран коммунистического лагеря). Ложь, постановка, фальшь – но зачем?
– Есть такая вещь, как пропаганда, – ответил на вопрос Аманды мистер Сполдинг, – во все времена люди всегда старались изобразить своего недруга последним негодяем и грешником, ну а себя – самым честным праведником. Не берусь опровергать то, что пишут в газетах про жизнь за «железным занавесом», как и то, насколько показанное на фото в этом модном журнале соответствует истине, лишь замечу, что если в обыденной жизни нежелательно прибегать к явной лжи, иначе на вас могут подать в суд за клевету, а то и вызвать на дуэль (а в менее цивилизованных обществах могут и просто убить на месте), то в высокой политике таких ограничений нет. Вот только последствия могут оказаться непредвиденными – как в той сказке про мальчика, что кричал «Волки-волки!». Я помню, как у нас ещё в годы Первой Великой Войны даже священники в своих проповедях изображали исчадиями ада всех немцев, не только солдат, но и весь народ. А серьезные газеты перепечатывали статьи про то, как в Германии из трупов своих же убитых делают колбасу – что, как позже выяснилось, было английской пропагандой