Под атомным прицелом - стр. 42
– Коммунисты, это подлинно монстры, со стороны духовной, – сказал священник отец Бишоп, – потому что не знают свободы. Изначально они были неким подобием наших пуритан – праздность и красота запретны, все обязаны трудиться на общее благо, в суровой простоте, ставя общее намного выше личного. Но также у них запрещена собственность, ну кроме самых мелких и необходимых вещей, нельзя выбирать и менять место работы, куда тебя «распределили», и даже семьи у них устраивает особый орган «местком». Считается, что все за тебя решают специально обученные люди, ради твоего же и общего блага – ну а тебе следует лишь подчиняться, иначе последует наказание. Правда, при этом у них нет голодных, бездомных и безработных – каждому гарантирован минимум, хотя бы на уровне наших «армий труда» времен Депрессии: кормежка, койка в казарме и место работы. Но также у них нет и никаких чувств к ближнему своему – сострадания, любви – зачем это, когда за тебя все решают, и вопрос нравственности твоих действий не стоит в принципе, ты лишь исполняешь приказы. И конечно, они абсолютно безжалостны к тем, на кого им укажут как на врагов – без разницы, внешних или внутренних. Свобода, это не только благо, но и тяжкая ноша – коммунисты скинули ее со своих плеч, утратив и человечность. И в завершение своего греха, отринув понятие рая, ада, самого Господа нашего и дарованной им нашей бессмертной души – они, внешне оставаясь людьми, внутри стали чудовищами.
То есть, как в самой страшной фантастике, вроде «1984» Оруэлла – почти всю Евразию уже захватили миллионы фанатиков, вооруженных лучше нас, и сейчас они копят силы, собирая свои ракеты и супербомбы на конвейере (как когда-то у нас Форд делал первые авто), чтобы окончательно нас уничтожить, как уже сделали в том романе с Англией? Неужели Кэти права, и нам остались лишь несколько последних спокойных лет, в течение которых можно насладиться прежней жизнью – а дальше настанет тьма, и выживут лишь те, кто предпочтет рабство свободе?
– Включи мозги, подруга! В этом гребаном мире никак не получалось обходиться без войн. И если изобреталось какое-то оружие – то его обязательно применяли. Теперь представь войну, где супербомбы вроде той, что русские взорвали у себя на острове, будут падать сотнями и тысячами, из космоса, не сбиваемые ничем! Ад с его жалкими котлами покажется слабым подобием… а ведь это и есть Армагеддон, конец света, который обещал нам тот, кого распяли почти две тысячи лет назад. О, а что если история любит круглые числа – то есть это случится в двухтысячном? Тогда мы еще успеем прожить свое и умереть… – тут Кэти достала сигарету. – И знаешь, мне совершенно не хочется иметь детей. Вспоминая причитания маман, сколько она в меня вложила, – уж лучше веселиться, не думая ни о чем. Спарки, ну курни, попробуй! Иначе от страха можно с ума сойти!
Страх был разлит повсюду – единственное место, где, казалось, его было меньше (или не было совсем), была городская библиотека. Ее директор, Форрест Сполдинг – с которым был хорошо знаком Роберт Смит – казался Аманде хранителем тайных знаний и древних фолиантов, прямо как тот библиотекарь из Мискатоникского университета[12]. Как-то раз, ещё в десятилетнем возрасте, Аманда, начитавшись рассказов Лавкрафта и Дерлета, набралась смелости и по секрету спросила мистера Сполдинга, а не хранится ли у него случайно где-нибудь здесь тот самый Некрономикон? О, конечно, мистер Лавкрафт лично заявлял, что эта книга – его собственная выдумка, ну вот пусть непосвященные и дальше так думают, для их же блага. Но вы, мистер Сполдинг, – нет, не дайте почитать, я знаю, что это очень опасно – так хоть издали покажите, как этот гримуар хотя бы выглядит… Впрочем, Форрест Сполдинг стал в Де-Мойне личностью почти легендарной и без всякого Некрономикона, сначала сочинив Билль о Правах Библиотеки, а затем сумев отстоять свое собрание книг даже от всесильной Комиссии Маккарти.