Почтовые открытки - стр. 19

Он с трудом втянул в себя воздух, ногой отшвырнул тарелку, подтянул брюки и со свистом снова вдохнул. Черт, что-то с ним не так. Сердечный приступ или еще что. Он доковылял до двери, в руках было полно открыток. Снаружи дул ветер, воздух был холодным; если ему суждено умереть, то он хотел умереть там, на улице, а не здесь.

– Давай, проваливай, – сказала она. – Считай, что тебе повезло. Повезло, что я не схватила мужнино ружье. Если тебе хватит ума, ты сейчас же уберешься вон и через минуту будешь мчаться по дороге, иначе я возьмусь за ружье. – Она надвигалась на него. Он повернул рычажок на замкé и распахнул дверь.

Парковочная площадка сжималась подступавшими с обеих сторон черными елями, становясь все меньше и меньше, как листок бумаги, который складывают и складывают. Его машина бледным пятном выделялась на фоне деревьев; схватившись за серебристую ручку водительской дверцы, он словно бы ощутил свою связь с распахнувшимся впереди простором. С хрипом и свистом втягивая в себя воздух, он втиснулся в машину, она завелась с ходу, мотор заурчал ровно и плавно, словно льющийся сироп, он дал задний ход, развернулся и выехал на стелившуюся за елями и пихтами пустынную дорогу, от которой в темноту ответвлялись простегивавшиеся москитами просеки, ведущие к лесным лагерям.

Когда он выезжал на дорогу, что-то шевельнулось на поленнице. Он подумал было, что чурбан падает, но оказалось – это рыжий кот, окрасом сливавшийся с древесиной. У них тоже когда-то был кот, такого же цвета – цвета ириски. Лоял помнил, как тот обожал его мать, сидел, бывало, на крыльце и, задрав голову, неотрывно смотрел на нее. Она называла его Спотти и кормила сливками. Не стоило ему тогда тереться о ногу Минка: тот очищал водосток от навоза, был на взводе и сломал ему лопатой хребет.

Через час дышать стало легче. Переднее пассажирское сиденье было сплошь завалено почтовыми открытками, их было семь или восемь десятков, и на всех – один и тот же толстый медведь, высовывающий бурую морду из-за черных деревьев. «Должно быть, цена им долларов восемь», – произнес вслух Лоял и на какой-то миг испытал холодное злорадство.

После того как он выехал из лесистой местности, потянулась ровная земля – раскинувшиеся на многие мили вокруг виноградники с изогнутыми лозами, распятыми на проволоке. Автобусы «Коуч» дребезжали по дороге, покрытой гудроновыми заплатками, с раскрошившимся по краям, смешанным с гравием асфальтом, сквозь который прорастали сорняки; вдоль дороги, клонясь к ней, выстроились пропитанные креозотом столбцы, мерцающие светоотражающей краской. Местность была однообразной, как газон, он ехал мимо туристских домиков с крохотными террасками, на которых стояли металлические стулья, мимо бензоколонок и ветряков, мимо металлических рекламных щитов «Нехи»[17].

Разрастающееся небо. Желтые грунтовые дороги, ответвляющиеся на север и на юг. Гипсовые утки посреди пожухлых лужаек, флаги, плещущие на ветру. Собака, на протяжении сотни футов бегущая рядом с машиной.

В душном тепле кафе «Олимпия» он ест толстые блины с сиропом «Каро». В кофе слишком много цикория. Упершись локтями в стойку, наблюдает за поваром. Какой-то мальчишка паркует возле кафе свой мотоцикл «Индиан» и входит. Сдвигает на макушку защитные очки, под ними – круги белой кожи.