Почти подруги - стр. 40
Жукова отпила вина и подперла щеку рукой, загрустив.
– Где? Как жаль, что у нас в «Поцелуях» Руманов не может сыграть…
Сценарист скривился, как от изжоги:
– Не может! Потому что Роману поздновато Ромео играть! Это фарс!
– Фарс, – кивнула Жукова. – Да, да, понимаю. Просто жаль, что так: и окно у него есть, он бы и рад, но…
Она уставилась в свой бокал с каберне, будто надеясь найти утешение в нем.
– Понимаете, Катерина, Руманову под сорок, а нашему парню – девятнадцать, – вдруг вступил в разговор упитанный Глеб. – Конфуз выйдет!
– Да что вы? – прищурилась Жукова.
Это было произнесено весело и удивленно, но так, словно продюсерша удивлялась не сказанным словам, а самому факту, что ассистент Распашного раскрыл рот.
– Но вы же понимаете, – с апломбом продолжил Глеб, – возраст – это неотменимая вещь. Пластика, румянец, угловатость, глаза – то, что есть в двадцать лет, гримом не нарисуешь. Трули импоссимбл! – он развел руками, неискренне скалясь.
– Трули? – передразнила Катерина. – Здесь вам не Голливуд, юноша! И не надо мне объяснять очевидные вещи. Я знала в пять раз больше вас, еще когда вы в памперсах ползали! А уж о том, сколько знают Эдуард Варленович и Самсон Сергеевич, я вообще промолчу. Так неужели вы думаете, что мы с ними не разберемся как надо? Разберемся. Вот без таких маленьких… мягко выражаясь, умников.
Глеб только багровел на протяжении этой выволочки, в которой еще сильнее слов было давление Катерининого взгляда, утюжившего как каток.
Аля же наслаждалась его унижением! Нехорошо это было, но ведь начальница сейчас отомстила ему за Алины горести! И ей хотелось за это расцеловать Катерину.
– Ну ладно, хватит о Руманове! – махнула рукой Катерина. – Намечтались.
Официантка весьма кстати принесла горячее. Самсон Сергеевич так энергично принялся расправляться с бараниной, что забрызгал рубашку мясным соком и с чувством обозвал себя растяпой. Катерина учила Свирскую, как правильно есть спагетти – вилкой и ложкой, и было это совершенно не обидно, а наоборот, по-домашнему. Затем Распашный завел историю о том, как он с друзьями в Каннах занял последний свободный столик в модном кафе, оставив с носом самого Тарантино, затем и у Жуковой нашлась история про фестивальный город Канны… Ах, эта еда, эти спагетти с генуэзским песто, золотой шницель по-милански, рыба сибас в корочке из трав! Ах, вышитые скатерти, и лепнина, и бесшумное внимание официантов! Но больше всего ах – истории, которые рассказываются в том числе и ради нее, ради Алиных восторженных глаз, ее смеха и охов, истории с дружеским подмигиванием… Альбина сидела за одним круглым столом с Личностями, и Личности эти допустили ее в свой круг. Теперь она ощутила это.
– А вот и я, здравствуйте! – раздался суховатый голос.
Подошедшей к столу оказалась Углова, директор по кастингу.
– А, Танечка! Здравствуй, – Распашный чмокнул ее в щеку.
Поздоровались и остальные, Аля, заслоненная от пришедшей профилем Катерины, придушенно мякнула: «Здрасьте». Оп-па. Вот и настал тот момент, когда выяснится, что Альбина козыряла на кастинге именем Жуковой, так сказать, одолжив без спроса…
– Сейчас покажу вам новую порцию. У меня тут такие парни! – Татьяна предъявила свой планшет. – Один мальчик – второкурсник из ВГИКа – очень обнадеживающий!