Почти неприличная история, или Неравный брак - стр. 32
– Я знаю эту легенду. Ты нарочно умолчала о самом главном? Вся проблема был в том, что мужчина хотел получить от великой волшебницы поцелуй, а она не могла ему его подарить. Слёзы её исцеляли людей и дарили им молодость, но поцелуи – убивали. Знаешь, чем всё кончилось? Мужчине надоело ждать, и он нашёл другую. И был счастлив с ней. У них были дети. По слухам, мы все их потомки.
– Не следует слишком дорожить своими поцелуями? Такова мораль? Но если бы волшебница поцеловала человека, не было бы у него второй женщины, не было бы детей, долгой жизни и множества потомков. Ты же сам сказал – его убил бы её поцелуй. Она сохранила ему жизнь.
– А что, если он был согласен отдать жизнь за поцелуй богини?
Рэйвен пожала плечами:
– Наш разговор зашёл куда-то не туда, Хэйл.
– Разве? Мне кажется, он как раз движется в нужном направлении. Скажи, как думаешь, богиня ошиблась с выбором?
– Богини не ошибаются. Лучше никогда не познать истинного блаженства, чем купить его ценой жизни того, кого любишь.
– Ты правда так думаешь?
– Какой смысл это обсуждать? Это всего лишь красивая легенда.
– Как думаешь, какого было человеку после богини жить со смертной? И чувствовать, что никогда не сможет любить эту смертную как ту, другую? И знать, что она тоже это понимает? Раз за разом поднимать лицо к небу, искать там любимое лицо, а видеть лишь пустоту?
– Боги жестоки, – грустно вздохнула Рэйвен.
– Не только боги, – тряхнул головой Хэйл.
– Ты думаешь, ему лучше было бы умереть, познав вкус истинной божественной любви?
– Не знаю. Ещё не решил.
Рэйвен засмеялась:
– Хорошо, что я не богиня. Меня ты можешь поцеловать. Если осмелишься.
Лицо Хэйла было грустным, непривычно одухотворённым, почти прекрасным:
– Когда-нибудь ты тоже улетишь от меня, Рэйвен. Я не хочу к тебе привязываться. Ты, злая, капризная, но очень привлекательная звёздочка.
– Так возьми и подержи меня в руках, – с улыбкой обернулась она к нему.
Повинуясь древнему инстинкту, что сильнее любого голоса рассудка, Хэйл раскрыл Рэйвен объятия, а она шагнула в них, как с обрыва.
Их губы соприкоснулись и мир поплыл под ногами.
Есть ли вкус у губ? Может ли он различаться? Различается ли? Наверное, чтобы узнать ответы на этот вопрос, нужно иметь чуть больше опыта, чем имела Рэйвен.
Хэйл обнимал её крепко. С такой силой, что Рэйвен чувствовала, как испуганной птицей бьётся в груди его сердце. Его руки скользнули вдоль рук Рэйвен, зарылись в её волосы. Его руки не давали ей отстраниться, да Рэйвен этого и не хотела. Она охотно позволила себе окунуться в поднимающийся ураган эмоций.
С одной стороны, для Рэйвен это было словно не всерьёз. С другой происходящее зачаровывало.
Хэйл так крепко держал её, что причинял боль. Он целовал страстно, даже яростно, словно желая подавить в зародыше всякую мысль о возможном сопротивлении. Прижимал к себе так сильно, что она задыхалась от нехватки воздуха. Беззастенчиво углублял поцелуй и Рэйвен охотно шла навстречу, уступая и покоряясь.
Да и кто и кому тут покорялся, разве разберёшь? Кто их них охотник? А кто – добыча? Страсть – это танец на двоих, игра, в которой мяч поочерёдно переходит из рук в руки.
Наверное, естественно в такие моменты желать провести ладонью по щеке, зарыться пальцами в мягкие волосы, стать на шаг ближе? Но Рэйвен чувствовала не так. А то, что она чувствовала было… было неправильно.