Почти любовь - стр. 54

– Ты голодная? – заметив вдалеке вывеску Макдака, спрашиваю я. Отгородившись от меня стеной молчания, Веснушка размышляет о чем-то своем и реагирует на мой вопрос с задержкой.

– Ммм? Да… можно, – отмирает она, растирая лицо ладонями. – Извини, меня вырубает слегка.

– Тяжелый день?

– Рано встала, – качает головой и вновь заостряет внимание на моих пострадавших за справедливость костяшках. – Надо обработать, Саш.

– Засохло уже все.

– Ты же врач. Вдруг инфекция попадет? – настаивает Леся.

– Ладно, уговорила. Дам тебе возможность поиграть в доктора, – усмехнувшись, сдаюсь я и съезжаю на дублер.

Припарковавшись на стоянке возле Макдака, передаю Олесе автомобильную аптечку и смиренно протягиваю руку. Она действует на удивление быстро, четко и профессионально, словно обрабатывать раны для нее привычное дело.

– Мне иногда приходится работать в приютах для бездомных. Туда приходят люди с улиц, и почти всем необходима медицинская помощь, – заметив мой удивленный взгляд, объясняет Веснушка.

– Не боишься заразу подцепить? – интересуюсь я, наблюдая, как она ловко и аккуратно накладывает бинт.

– У нас есть четкие инструкции по безопасности, – сухо произносит Олеся, отпуская мою руку. – Готово. Ничего серьёзного. Заживет быстро, – ободряюще улыбается она.

– Завтра ассистирую Маковецкому на серьёзной операции во второй половине дня. Сто процентов не допустят. – разглядывая забинтованные пальцы, делюсь своими опасениями.

– Лучше предупреди заранее, чтобы тебя заменить успели, – советует Олеся. – Тебе как минимум неделю нельзя работать в перчатках.

– А то я сам не знаю. Ладно, хер с ним. Буду карты пациентов заполнять, – озвучиваю тоскливый прогноз на ближайшие несколько смен.

– Вот и правильно, мудрое решение, – хвалит меня Олеся.

– Ты, кстати, своих предупредила, что со мной уехала? – переключаюсь на другую тему. – А то увидят твою машину без хозяйки, тревогу поднимут.

– Я написала маме, что моей подопечной понадобилась срочная помощь, машина не завелась, и пришлось уехать на такси.

– Она поверит? – скептически спрашиваю я. Олеся уверенно кивает.

– Поверит. У нас не принято врать друг другу.

– И часто ты этим пользуешься? – хитро прищуриваюсь, разглядывая миловидное лицо, на котором особенно ярко выделяются крупные выразительные глаза.

– Исключительно в благих целях. Не хочу, чтобы родители волновались по пустякам, – совершенно искренне признается Олеся.

– Именно поэтому ты решила съехать с элитной родительской трешки на Арбате в общагу? Чтобы они не волновались по пустякам? – подливаю немного дегтя в слишком приторный чан с медом. Застигнутая врасплох моим вопросом она недовольно поджимает губы. – Не злись, Веснушка, я и сам в твоем возрасте стал жить отдельно. Тоже, кстати, начинал с общаги. Полгода продержался…

– Пока не выгнали, – не дав мне договорить, с триумфом заявляет Леся, решив блеснуть своими познаниями о моей нескромной персоне. – О тебе там не забыли, Страйк, – лукаво улыбается она.

– Собираешь слухи? – наигранно возмущаюсь я.

– Слухи бегут впереди тебя, Кравцов, – небрежно фыркает Веснушка.

– А ты у нас святая невинность?

– Ангел во плоти, – ее невозмутимой уверенности можно только позавидовать. – В отличие от тебя, у меня идеальная репутация. Ни одного темного пятнышка, никаких скандальных слухов, – без зазрения совести хвастается Олеся.