Почтальон - стр. 21
– Будет набор, пришлём тебе пополнение.
– Ты же знаешь, рабочие в милицию неохотно идут, а уж в угро и подавно, тут дисциплина, день ненормированный, а оклад такой, что токарь на сдельщине больше заработает. Да и пока обучишь, я вон два года здесь, а до сих пор как свинья в апельсинах.
– Не наговаривай на себя.
– Да чего уж там, стараюсь как могу. Только, Вацлав Феофилыч, если бандит это, то слежку он рано или поздно почует, надо сворачиваться. А как невиновный человек, у меня недокомплект, воры да мокрушники, они ждать не будут, а то получается, вечером ребята за этим Сомовым ходят, а в ночь на поножовщину на вокзал. Может, своих людей дашь?
– Говорили мы об этом и с тобой, Захар, и с Радзянским, Сомов здесь, при погранотряде, давно отирается, моих людей видеть мог, да и город твои хлопцы знают лучше, особенно пригороды. А сворачиваться рано, ты сам посуди, он у нас единственная ниточка, потянем и выйдем на крупную рыбу, всю контрабанду прихлопнем. Дело почтового начальника, как там его – Травин, кажется, кто ведёт?
– Матюшин.
– Хорошо. Он молодой, неопытный ещё, пусть не торопится, выяснит все подробности, я прокурору позвоню. Но смотри, Захар, тут оплошать нельзя. Три поста вырезаны с начала зимы, и каждый раз один человек в живых остаётся, словно нам кто-то под копирку решение подсовывает. Без города не обошлось, а это твоя территория, так что и искать тебе.
– Те двое пограничники были, чистыми оказались, их перевели в область, – напомнил Семичев. – Может, и этот тоже ни при чём? Он же не только на этот пост еду-то носил, это угадать надо, что придётся основную команду ждать.
– Нет, чуйка у меня, бог, которого нет, он троицу любит. Мы Сомова сейчас спугнули, он ведь заподозрил что-то, ты видел, как он расслабился, когда фото Травина увидел? Значит, другого ждал и боялся. И побежит он к своим подельникам, зачем ему неприятности в виде пропавшей полюбовницы, сам решать побоится.
– Бывшей полюбовницы.
– Вот это ты и выясни, бывшая она или не бывшая, что делала в Алексеевской слободе, почему записку написала, что у них там с Лакобой случилось. Найди её и допроси, сам допроси, прежде чем следователю передавать. А лучше меня позови, вдвоём из неё всё вытянем.
– Так, может, Лакобу и допросить.
– Лакобой пусть следователь занимается, а я попробую с другой стороны зайти, через комитет партии, там с наскоку нельзя, так что ты его не трогай пока, подумай, что ещё можно сделать.
– Травин живёт в Алексеевской слободе, дом снимает.
– Откуда знаешь?
– Схлестнулся он с одним из наших зимой, в милиции протокол составляли.
– Преступные наклонности?
– Да ну, – Семичев замялся, – был у нас один тип, по комсомольскому призыву, да я ж говорил о нём, Красько. Повздорил он с девчонкой прямо на почте, слово за слово, полез за револьвером, так этот Травин его скрутил и в милицию доставил. Здоровый, сволочь, как пушинку нёс, на стол дежурному швырнул. Вот тогда адрес и выяснили.
– Всё равно неясно пока, кто в этой шайке орудует. За почтальоном тоже проследи, но осторожно, дело его в Наркомпочтеле я запрошу, может, грешки есть в прошлом или связи с заграницей. И Красько проверь, где он сейчас?
– Домой к себе в Новгород уехал. Слушай, Вацлав, к чему сложности такие, может, снова в карцер Сомова посадить, а потом на расстрел вывести, повязку на глаза, там он и поплывёт? Всё выложит как миленький.