Почерк палача - стр. 22
– Ты хорошо стреляешь? – неизвестно к чему спросил Гуров.
– Хорошо. Но у меня, господин полковник, стопроцентное алиби и полное отсутствие мотивов, – зло ответил Илья.
– Полный набор для хорошо подготовленного убийства. – Гуров понял, что от беспомощности несет чушь, и сказал: – У нас одна зацепка – место преступления. Почему жертву потребовалось зазывать к станциям? Что, в Москве около двух ночи другого подходящего места нет?
– В другое место Юрий в такой час не поехал бы.
– Почему? И вообще, Илья, хочешь говорить – выкладывай, а не хочешь – носи в себе. А намеки оставь для девушек.
– Грубый вы, Лев Иванович, не к лицу вам, – неожиданно сказал Илья.
– Извини, меня ваше убийство шарахнуло. Оно вроде как ни к селу, ни к городу и не к месту.
– Да? – Титов остановился.
«Парень собирается сказать что-то важное, а я разговариваю черт знает как», – подумал Гуров.
– А кольцо тебе идет. Ребята обратили внимание?
– Не знаю, они на труп смотрели, – ответил Титов.
– Согласен, я не прав, у тебя серьезные новости, а я грублю, задираюсь. Извини старика.
Парень помолчал, взглянул испытующе и через силу произнес:
– Не знаю, как начать.
– Лучше с самого начала, коли не получается, говори, что легче сказать, – посоветовал Гуров.
– Юра странный парень был, мы и не на работе иногда с ним встречались, – Титов вздохнул и замолчал.
– Как время проводили? Одни или с девушками? – спросил Гуров.
– Пока Юрка холостым ходил, то и девчонки случались. А как он к Светке прилип, так втроем, бывало. Только он ревновать начал, я почувствовал и отстал.
«А говоришь, повода не было», – подумал Гуров и спросил:
– В чем Юра тебе странным казался?
– Фантазия у него была необычная, – ответил Илья и улыбнулся. – Он, к примеру, считал, что в истории с пропавшими машинами и водителями наши соседи, то есть Полоз с ребятами, виноваты.
– Интересная версия и перспективная, учитывая, что Юрия ночью там и убили. – Гуров помолчал. – А он просто фантазировал или какие-то факты приводил?
– О покойниках плохо не говорят, но Бог меня простит, – Илья неожиданно перекрестился. – Юра, бывало, завидовал людям. Так, когда соседи развернулись, стали деньги приличные делать и старые свои тачки на иномарки менять, Юрка аж осунулся. И с каких-таких денег, говорит, так, за здорово живут? Я ему: брось напраслину возводить, не в торговле вкалывают, им украсть негде. Он меня лопухом обозвал, посоветовал внимательнее газеты читать.
– Я знаю, многие из механиков очень неплохо живут, – вставил Гуров и впереди увидел идущую по аллее компанию.
Он подтолкнул Илью в кусты, они продрались сквозь небольшую чащобу и вышли на другую аллейку. Никогда опер Гуров не гулял со своим агентом по улице, тем более по парку, где можно встретить кого угодно. Мир велик, только когда ты чего-нибудь ищешь, а понадобится укрыться, так этот мир тотчас превратится в коммунальную квартиру. В любой момент, хоть на Северном полюсе, встретишь самого ненужного человека. Идешь по пустому парку и в ус не дуешь, а тебе вдруг: «Здрасьте, Лев Иванович, как здоровьишко?» Глядишь, а под кустом компания пузырек распивает, и все только вернулись. А одного из них ты лично пять лет назад в прокуратуру сдавал. А живет твой «лучший друг» в одном дворе с тем же Полозом, и завтра, даже не со зла, а так, язык почесать, сообщает ему, что видел самого Гурова в Нескучном с незнакомым парнем, наверняка ментовским агентом, потому как полковники угро по садам да паркам даже с женами не гуляют. Слово за слово, и вот уже лежит мальчик Илья Титов с перерезанным горлом.