Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя - стр. 24

«И все в спину, – со вздохом присовокупила хохлушка. – Они стоят, а офицер один, молодой совсем хлопчик, сейчас из револьвера щелк! – он и летит в яму… Тысячи полторы перебили… Старший сын улыбнулся и ласково посмотрел на меня:

– Разрывными пулями тоже били… Дум-дум… Если в затылок ударит, полчерепа своротит. Одному своротит, а другие глядят, ждут»[9].

Виллиам пояснял в своем очерке: «Красных, взятых в плен, он, по его словам, приказывал «долго и нудно» бить, а потом «пускал в расход». Особенно зверский садизм белогвардейцы проявляли по отношению к царским офицерам, служившим в рядах Красной Армии.

– Офицеров красных, тех он – всегда сам… – Он оживился и с засветившимся взором продолжал:

– Поставишь его, Иуду, после допроса к стенке. Винтовку на изготовку, и начинаешь медленно наводить… Сначала в глаза прицелишься; потом тихонько ведешь дуло вниз, к животу, и – бах! Видишь, как он перед дулом извивается, пузо втягивает; как бересту на огне его, голубчика поводит, злость возьмет: два раза по нему дуло проведешь, дашь помучиться, и тогда уже кончишь. Да не сразу, а так, чтобы помучился досыта. – Подраненных не позволял добивать: пусть почувствует». <…>

К нам иногда заходил член военно-полевого суда, офицер-петербуржец… Этот даже с известной гордостью повествовал о своих подвигах: когда выносили у него в суде смертный приговор, потирал от удовольствия свои выхоленные руки. Раз, когда приговорил к петле женщину, он прибежал ко мне, пьяный от радости.

– Наследство получили?

– Какое там! Первую. Вы понимаете, первую сегодня!.. Ночью вешать в тюрьме будут… Помню его рассказ об интеллигенте-зеленом. Среди них попадались доктора, учителя, инженеры…

– Застукали его на слове «товарищ». Это он, милашка, мне говорит, когда пришли к нему с обыском. Товарищ, говорит, вам что тут надо? Добились, что он – организатор ихних шаек. Самый опасный тип. Правда, чтобы получить сознание, пришлось его слегка пожарить на вольном духу, как выражался когда-то мой повар. Сначала молчал: только скулы ворочаются; ну, потом, само собой сознался, когда пятки у него подрумянились на мангале… Удивительный аппарат этот самый мангал!

Распорядились с ним после этого по историческому образцу, по системе английских кавалеров. Посреди станицы врыли столб; привязали его повыше; обвили вокруг черепа веревку, сквозь веревку просунули кол и – кругообразное вращение! Долго пришлось крутить. Сначала он не понимал, что с ним делают; но скоро догадался и вырваться пробовал.

Не тут-то было. А толпа, – я приказал всю станицу согнать, для назидания, – смотрит и не понимает, то же самое. Однако и эти раскусили было и в бега, – их в нагайки, остановили. Под конец солдаты отказались крутить; господа офицеры взялись. И вдруг слышим: кряк! – черепная коробка хряснула, и повис он, как тряпка. Зрелище поучительное»[10].

«Зрелище» действительно «поучительное». Особенно для таких «неомонархистов», как «православный патриот» Глазунов и кинорежиссер Н. Михалков, любовно прославляющий юнкеров, эмигрантов и генералов Белого движения. Кстати сказать, что начало белого террора обозначили именно московские юнкера. Ворвавшись 28 октября 1917 г. в Кремль, они захватили находившихся там солдат 56-го запасного полка. Солдатам «приказали выстроиться у памятника Александру II, якобы для проверки, а затем по безоружным людям внезапно открыли пулеметный и ружейный огонь»