Почему надо поддержать президента? Основные вопросы - стр. 32

Нельзя путать Речь Его с тем, что от Него нас отводит, – это одно и то же, но мы это одно и то же неверно принимаем, из-за чего не видим Его, не видим в этом пути вечной жизни. Такова Речь Бога. Если мы понимаем Ее, то это означает только одно: мы владеем языком Его Речи и можем вести беседу с Ним тем, что пользуемся Его Словом в данном образе как Даром Творца, и оный, Дар, как-то своеобразно и свойственно Ему животворит и утверждает наше бытие. Причем земное – в том числе. Для любви жизнь вечна, но в земном проявлении ей хочется оставаться собой, просто быть дольше всего – везде ее Божественная Сущность исповедует Себя одинаково, как на Небе, так и на Земле. Только поэтому в процесс естественного отбора включаются иные принципы выживания: видеть опасность максимально раньше, а точнее, видеть Творца в иных масштабных реалиях. То есть Бог велик, и зреть Его надо с максимального расстояния. Благодаря этому безопасность усиливается. То есть нужна как можно лучшая ясность ума, благодаря коей появляется возможность распознавать явления. Сие становится той целью, на достижение которой заточено все естество природы не только организма, но и даже всей Вселенной. Для лучшего присутствия любви сие есть необходимость. Солнце недосягаемо для сил зла только для того, чтобы заглянуть в самые сокрытые уголки Вселенной, где тьма поглотила все. Недосягаемость сопредельна с доступностью – это есть сопряжение в деле спасения и утверждения вечной жизни.

Даже в пределах нашего тела мы видим то же самое: наш головной мозг в процессе эволюции стремится как можно дальше в границах самого организма удалиться от всего происходящего в нашем теле, кое своим «шумом и выхлопами» покушается на его работу своей жизнедеятельностью, ибо ей всегда сопутствует весь спектр помех работе мозга. Более того, шея участвует в температурной стабилизации крови, поступающей в мозг. Это как сильно горячий чай поутру пить невозможно, надо ему дать остыть. Или представьте себе, что вы оказались в машинном отделении корабля. Шум работы механизмов будет ли способствовать работе мозга? Нет. Поэтому капитан судна всегда в тиши капитанского мостика. Такое же мнение у эволюции всего живого.

Ясность ума – основа и условие верности принимаемого решения, а потому под ясность мышления заряжено все в организме человека. Повторюсь: в этом направлении шло эволюционное становление организма человека. Этот же момент выражен и в духовной жизни человека, имя коему экстаз (выход из себя). Духовное тело бережет свой мир от всего того, что покушается на него в окружающих условиях. В прообразе единства цельного организма Творца природа человека имеет одновременно и цельность, и разделение в границах цельности. Повторюсь, что даже сам организм человека – это мир, содержащий много инородного для работы мозга, ибо в самих биологических процессах есть сопутствующие им выделения ядов и вредных веществ. (Это как в двигателе внутреннего сгорания всегда много микростружки, коя, если не менять масла, несет урон механизму.) То есть в пределах рабочего цикла нашего организма ясность сознания ходит мимо смертельной опасности для этой ясности, мимо всего того, что несет в себе уничижение ясности ума, притупление духовного мира, а значит, и радости. Опасность для ясности ума – это сами биологические процессы, активированные тяжелым физическим трудом и внутренними процессами пищеварения. И чем тяжелее физические нагрузки, тем тяжелее беречь ясность ума, ибо нужна более хорошая изоляция ума от этих покушений. И вот тут мы приходим опять к той же самой главной мысли этой книги, о чем сказано будет на стр. 141-146: физическая тяжелая нагрузка – это бурливый поток воды, который стремится нас унести. Чем сильнее течение, тем тяжелее удержаться в образе постоянства, то есть стоять на месте в этом течении. И вот природа змия преображается в процессе эволюции, благодаря чему ясность ума теперь наиболее сильно изолирована от природы и в то же время остается единым целым с ней, дополняя ее до живительной вечности. В процессе страшной физической перегрузки радость, оказывается, может не смешиваться с чем-то иным, а продолжать быть изолированной от покушений на нее, как будто бы нагрузки нет вовсе. Причем в еще большей степени усиливаясь, ибо соединились в человеке две крайности. И, как мы видим в природе человека, в естественном отборе выжил не тот, кто мог владеть радостью благодаря силе или изворотливости, а тот, кто эту радость смог уберечь лучше всего и в большей полноте. Сама нагрузка физическая призвана, как ни странно, улучшать работу мозга, и ни для чего иного оная в бытии появиться не могла. Потом уже оная – как реальность – станет целенаправленной во имя иной необходимости.