Почему бы и «Да» - стр. 19

Вот сейчас надо просто развернуться. Поехать к матери. С Ленкой поругаться снова в шишки. Она совсем отбилась от рук. Переходный возраст, пубертат. А как по мне она просто пытается… Черт, она хочет внимания, которое я не могу ей дать.

– Ну вот почему я такой му… – рычу я, бью по рулю руками.

Бэху, наполовину съехавшую в кювет я вижу издалека. Чертов осколок в сердце превращается в яростный клинок, вертящийся в моем пламенном моторе, словно пропеллер. Рвет главную мышцу. Выскакиваю из тачки почти на ходу. Перед глазами колышется алая пелена. Если он что-то сделал с этой дурой, я…

Девка… Зоя… Слышу ее крик. Орет она словно банши. Это не крик страха. Он сливается с воплем мужика. Таким, что у меня кровь в жилах стынет, и все поджимается, что только может пождаться в организме.

– Убью, – я рычу, дергая на себя ручку дверцы. Ничего не видно за тонировкой. Двери заблокированы. О, чтоб меня… Сдираю с себя футболку. Наматываю на кулак. Обегаю мерзкий старый «Бумер», бью в водительское стекло, которое тут же осыпается мелкой крошкой.

Бедный…

Бедный парковый маньяк.

Держится руками за глаза и орет дурниной. А моя жена… Сидит на нем почти верхом. Вцепилась в его волосы мертвой хваткой одной рукой. Пальцы второй, увенчанные острыми ноготками, почти воткнула парню в яремную вену. Боже. КАК ОНА ОРЕТ.

Спасать нужно совсем не мою благоверную.

– Отпусти его. Ну, – приказал я, понимая, что и спасать было бы не кого, если бы я еще на минуту опоздал. – Ну. Разожми ручки. Вот так.

– Он хотел мне показать свой баклажан. БАКЛАЖАН, – прорычала Зоя. Интересно, как корону к ней прицепили? – Я ему сейчас оторву чертов баклажан. Я его…

– Да правда баклажан, – простонал бедолага, – я на выставку еду. Вырастил самый большой синенький. В багажнике лежит. А эта бешеная… мужик. Сними ее с меня, пожалуйста.

– Ага, как же, верь ему. Он меня за коленку лапал, – сдула выбившуюся прядь со лба рыжая фурия. – Прямо вот так.

– Да я в бардачок полез за фоткой. Я в прошлом году тыкву…

Мне кажется, я в каком-то фильме ужасов участвую, и не могу выбраться их этого кошмара.

– Порешу. Меня папа учил защищаться. Я тебе…

– Зоя, прекрати, – мелкая она. Ужасно мелкая. И… Нос у нее кнопкой, и глаза как камни в короне сияют. И я сам, когда бежал к чертовой этой тачке хотел порешить мужика, покусившегося на… О нет. Нет. Нет, нет. Просто я ответственный человек. Мы в ответе за тех, кого приручили. Да и нужна она мне, чтобы…

Я собираюсь ее обмануть. Я собираюсь с ее помощью уничтожить ее семью.

Пашка, черт.

– Отпусти мужика, Зоя. А ты… Молись, чтобы у тебя в багажнике лежал царь кабачков. – хриплю я, сдирая с идиота шипящую как чайник, Зою.

– Баклажан, – простонал поганец.

– Я сама могу за себя постоять, ясно? А ты… Да пошел ты. Тоже мне. Откуда бы тебе знать, какой мой отец. Ты в своей семье бы разобрался. Проваливай, давай. Все… Где там этот баклажан? Я тебя им до смерти забью, понял? Семья ему моя…

Как заткнуть женщине рот. Разозленной женщине, вышедшей на тропу войны. За шкирку ее хватаю, притягиваю к себе.

– Ты совсем дурак? – простонала Зоя, вытирая тыльной стороной ладошки губы.

– Совсем, по всей видимости. Иначе тебя было не заглушить, – хмыкнул я. – Иди в машину. Быстро.

– Да кто ты такой, чтобы мне…

– Быстро, – рявкнул я. – Обещаю, я куплю тебе торт.