Поцелуй теней - стр. 35

– Минуту назад я был Раймундо. Теперь вы просите разрешения до меня дотронуться, и я снова детектив.

– Называется «техника дистанцирования», детектив Алвера, – пояснила я.

– А я думал, что вы хотите некоторого сближения и приязни, а не дистанции.

Эйлин Галан набрала воздуха, собираясь высказаться, и я остановила ее, подняв руку.

– Все в порядке, Эйлин. Если бы он был так глуп, то не стал бы детективом, значит, он меня провоцирует. Не знаю, что он хочет от этого получить.

Веселье исчезло из его глаз, холодных и темных, каменно-непроницаемых.

– Хорошо бы правду.

– Вы вели себя сдержанно несколько часов подряд. Потом вдруг за последние тридцать минут вы несколько раз меня оскорбили и таращились на мои груди. Откуда такая перемена?

Холодные глаза остановились на мне на пару секунд.

– Деловое и профессиональное поведение ни хрена мне не дали.

– В исходном рапорте я фигурирую как жертва изнасилования, верите вы тому или нет. Ваше поведение в последние полчаса может обеспечить вам роль ответчика в иске за сексуальные домогательства.

Он посмотрел на мою молчаливую адвокатессу, потом на меня.

– Мне случалось видеть жертв изнасилования, принцесса. Я их возил в больницу, держал их за руку, когда они кричали. Была среди них девочка двенадцати лет. Ее так отделали, что она даже говорить не могла. Девять дней работы с психотерапевтом понадобилось, чтобы она назвала насильников. Вы ведете себя не так, как жертвы изнасилования.

Я покачала головой:

– Ах ты, наглый… мужчина! – Последнее слово прозвучало у меня как страшное оскорбление. – Тебя когда-нибудь насиловали, Раймундо?

Он моргнул, но сохранил безразличный взгляд.

– Нет.

– Так не смей мне толковать, как я должна себя вести, что чувствовать и вообще. Да, сегодня меня не сломали. Отчасти дело в том проклятом заклинании, но отчасти, детектив, в том, что из всех изнасилований это не самое худшее. Эйлин сказала, что меня грубо изнасиловали. Ну, она юрист. Я могу простить ей выбор слов, но она не может знать, что они значат. Она не видела, что может сделать мужчина с женщиной, когда действительно хочет сделать ей больно. Я видела грубые изнасилования, детектив, и то, что было сегодня ночью, грубым не было. Но если я не истекаю кровью и лицо мое не стало неузнаваемым под слоем синяков, это еще не значит, что изнасилования не было.

Что-то мелькнуло у него в глазах – я не смогла понять что, – и тут же они стали опять ничего не выражающими.

– Это было с вами не в первый раз? – тихо и сочувственно спросил он.

Я смотрела в пол, боясь встретиться взглядом с Алверой.

– Не со мной, детектив, – ответила я.

– С подругой, – сказал он все так же тихо и понимающе.

Я подняла глаза, и вдруг это сочувствие в глазах почти заставило меня ему поверить. Почти. Я вспомнила кровавую маску, в которую превратилось лицо Кеелин, глаз, повисший на щеке. Если бы у нее был нос, он был бы сломан, но мать ее была брауни, а у них человеческих носов нет. Три из ее четырех рук торчали под неестественным углом, как сломанные ножки паука. Ни один целитель-сидхе не решился бы возложить на нее руки, потому что она была на пороге смерти, а сидхе не станут рисковать жизнью ради брауни-гоблинской полукровки. Мой отец отвез ее в человеческую больницу и сообщил властям о нападении. Мой отец был Принцем Пламени и Плоти, и даже его сестра-королева его побаивалась, поэтому его не наказали за привлечение людей к делам фейри. Это было зарегистрировано, и я могла об этом говорить, не страшась наказания. Как приятно было в эту ночь наконец-то сказать полную правду.