Поцелуй под дождем - стр. 10
И Андрей сдался. Он досадливо сморщился, но сказал:
– Ладно… Так и быть.
Татьяна Николаевна погладила Андрея по волосам, как какого-нибудь первоклассника, а Лариса сказала Ольге:
– Это шанс!
– Чего-чего? – не поняла Ольга.
– Ты же идешь с Разумовским на олимпиаду!
– И что?
– Будь к нему поближе, поворкуй поласковей и, между прочим, пригласи на день рождения.
– На чей?
– Ну, ты даешь? У кого день рождения через неделю?
– У кого?
– Ольга, хватит придуриваться! У тебя через неделю день рождения.
– Точно… Совсем из головы вон… Ларик! С чего это я вдруг его приглашу?
– Карпова! Нитребина! Что за балаган? У нас серьезная работа! – вмешалась в интересный разговор подруг Татьяна Николаевна. – Вы уже решили уравнение?
– Сейчас решим, – успокоила учительницу Ольга, а Лариса, вырвав из тетради листок, написала: «Придумай что-нибудь».
«Я не смогу, – коряво вывела Ольга и добавила: – Придумай ты».
«Скажи, что хочешь пригласить Колесникова, но стесняешься, а потому приглашаешь Андрея, чтобы он взял с собой Игорька».
«Больно сложно…»
«В самый раз».
«А если он откажется?»
«Ты уж постарайся, чтобы не отказался!»
«Тогда тебе придется наш разговор с ним разработать в деталях, а то я собьюсь».
Лариса кивнула, смяла бумажку и сунула ее в сумку.
Следующим уроком был ненавистный всем предмет под названием ОБЖ. Вел его полковник в отставке Марк Аронович Берлин, прозванный Макаронычем. Так вот Макароныч совершенно не умел общаться с детьми, а тем более с подростками. Старшеклассников он называл «эти юнцы» или «эти девицы» и считал всех наглецами, негодяями, проститутками и наркоманами. Свой предмет он вел скучно и бесцветно. Во рту его слова вязли, теряли окончания, и на последних столах вообще было не разобрать, о чем вещает у доски педагог, тыча указкой в серые плакаты. Но и сидящие за первыми столами не слушали Макароныча. ОБЖ обычно использовали для того, чтобы списать несделанную «домашку», выучить параграф по следующему предмету, поиграть в морской бой, почитать детектив или любовный роман. Все столы в кабинете были изрисованы и исчерчены. На многих велась душераздирающая переписка представителей разных возрастных категорий. Лариса, например, с большим удовольствием переписывалась с каким-то младшеклассником, который последнее время настойчиво умолял о свидании, поскольку они, по его мнению, уже давно стали почти родными людьми. Недавно Макароныч даже выставил Нитребину за дверь кабинета, потому что она не смогла сдержать смеха, когда прочитала вот такое признание в любви: «Ты мне очень ндравися. Приглашаю тибя к мине дамой».
Все это делало бы ОБЖ любимым предметом, если бы не злость и не мстительность Макароныча. Во всех классных журналах страницы ОБЖ пестрели «двойками» и «единицами». К концу триместров больше всего неуспевающих было именно по ОБЖ.
– Садитесь, Осипенко, «единица»! – Макароныч вывел в журнале очередной стройный, поджарый и очень прямой, как солдат в строю, «кол».
– За что? – Макс Осипенко, приняв независимую позу, совершенно не спешил садиться на место.
– Вы не знаете этого материала, поэтому даже не можете толком понять, что именно я вас спрашиваю!
– А вы нам того, что спрашиваете, и не объясняли! – Макс сказал это так громко, что класс перестал заниматься своими делами и с интересом прислушался к диалогу.