Поцелуй наследника - стр. 32
Уже наступал вечер, когда Дэниел в конце концов направился в дом сестры на Беркли-сквер.
– У тебя такой вид, будто ты проскакал верхом пол-Англии, – заметила сестра, поднимаясь навстречу, когда он вошел в гостиную. – Впрочем, чему удивляться? Ты всегда отличался неукротимостью.
– Рад тебя видеть, Одри, – сказал Дэниел, целуя сестру в щеку. – Извини, что явился в столь поздний час. Надеюсь, что не нарушил твоих планов.
– Ничего страшного, Дэниел. Майкл еще не вернулся из клуба, а Ральф с няней в детской. Как видишь, я свободна. И выслушаю все, что ты расскажешь. Кроме того, я так давно тебя не видела!..
Дэниел сел в кресло напротив сестры. Одри разлила чай и спросила:
– Итак, что же тебя ко мне привело?
– Ты ведь не знаешь, чего потребовал от меня дядя?
Сестра покачала головой, и Дэниел начал рассказывать обо всем, что случилось за прошедшие две недели. Одри не перебила его ни разу, хотя иногда в ее глазах мелькало то удивление, то любопытство.
– Да уж, трудная задача… – сказала она, выдержав долгую паузу после того, как Дэниел умолк. – Учитывая же твою отнюдь не блестящую репутацию… Даже не представляю, как ты сумеешь выполнить его требование. С другой стороны, этого и следовало ожидать, поскольку ты – наследник. То есть рано или поздно, но тебе придется доказать, что ты чего-то стоишь, – добавила сестра. Но она просто констатировала факт, не опускаясь до порицания, за что Дэниел был ей очень благодарен.
– Но всего месяц срока – это безбожно мало. Тебе не кажется?
Сестра кивнула.
– Да, конечно. Хотя должна признать, что леди Ребекка, если верить твоему рассказу, – просто чудесная женщина. Полагаю, из нее выйдет прекрасная жена.
– Совершенно с тобой согласен, – ответил Дэниел. – Поэтому я и приехал к тебе.
Одри улыбнулась.
– Так я и знала. Конечно, ты явился сюда вовсе не потому, что соскучился.
Они с сестрой никогда не были особенно близки – разные интересы вели их разными дорожками, которые редко пересекались. В то время как Дэниел то и дело попадал в передряги, два раза ломал руку и один раз – ногу, Одри всегда была послушной дочерью – тихо сидела в уголке, читая стихи, а также вышивала или же рисовала акварели. Кроме того, она играла на пианино. А манеры у нее были совершенно безупречные.
Впрочем, нельзя сказать, что Дэниел, внешне грубоватый, совсем уж не имел понятия о хороших манерах, – напротив, он умел быть учтивым, элегантным и даже обворожительным. Но, увы, когда подворачивался шанс поставить деньги на скачках, сыграть в карты или – боже упаси! – на пари переплыть голым Серпентайн после наступления сумерек, хорошие манеры мгновенно забывались, ибо противиться такому соблазну Дэниел решительно не желал.
И еще, разумеется, были женщины. Впрочем, ни одной из них Дэниел не обесчестил, они сами чуть ли не умоляли с ними переспать. Да, несколько раз он затевал флирт с юными девицами, но это было исключительно напоказ – то есть пинок в зад светскому обществу, которое он презирал. «Когда же эти люди поймут, что в моральном отношении они вовсе не высшая каста?» – частенько говорил себе Дэниел. И действительно, зачем все эти сплетни друг о друге, супружеские измены и презрительные взгляды в сторону бедолаг, которые одеваются без особого шика или носят цвета, вышедшие из моды неделю назад? Ответов на эти вопросы он, наверное, никогда не получит.