Поцелуй на краю ночи - стр. 16
— Но очевидно, что вампиров тут нет, — вздохнул он.
***
Дом был похож на него. Когда-то здесь кипела жизнь и бурлили страсти, но время то давно прошло. От былого великолепия осталась лишь мертвая оболочка, и сердце этого дома остановилось. Эхо гуляло по комнатам, и деревья просовывали наглые ветки в пустые окна. Шаги звучали гулко как в склепе, а голоса казались раздражающе громкими. Дом еще пытался притвориться самим собой: хвастался дубовым паркетом, звенел остатками хрустальной люстры — все равно что старуха, нацепившая свадебные украшения, в которых когда-то была молодой и красивой.
Он тоже пытался сохранить остатки человечности и носил маску почти не снимая: совершал уже не нужные действия — вроде, почистить зубы, принять душ, подать руку даме; согласился на сотрудничество с бюро — хотя ему не оставили выбора; общался с людьми, как будто еще мог выстроить нормальные отношения.
Маска стала такой привычной, что приросла к коже, и Лютер сам почти поверил, что может вернуть себе прежнюю жизнь.
Встреча с Рокси в одно мгновение разрушила все его воздушные замки.
Он — чудовище, и ему, в отличие от дома, не поможет ремонт. Он пытался, но жажда никуда не делась. Зверь, который таился внутри, с легкостью смел все так тщательно выстраиваемые заслоны, смахнул острые колья, сломал кандалы. Он держался на последней цепи — только за обещание, что все равно утолит свой голод. Просто чуть позже. И он готов был немного подождать.
Рокси бродила по дому, и тот наполнялся ее ароматом, а клыки чесались от желания впиться в нежную шею.
Лютер стремительно подошел к неаппетитному Персивалю, как будто заинтересовавшись видом из окна. Озеро подернулось рябью, а потом вдруг разгладилось, словно по нему прошлись утюгом, и отразило тяжелые облака, похожие на комья овсянки. По берегам буйствовали заросли, но со стороны дома тянулась узкая полоска желтого пляжа.
Серый ворон вдруг выпорхнул откуда-то из-под карниза, тяжело хлопая седыми крыльями.
Часть откровений Перси были выдумками: тень у Лютера самая обыкновенная, и даже колом в сердце его не убить — толку протыкать то, что и так мертво. А вот с солнцем он прав. Самовоспламенения не будет, но болезненные ощущения обеспечены. Да и зеркал Лютер избегал…
— Твоя бабушка, которая ведьма, еще жива? — спросил он.
— Да, — ответил рыжий. — Хотите познакомиться с ней, агент Фосберг?
Скорее всего она шарлатанка, но проверить стоит.
— Пожалуй, — согласился Лютер.
Все равно пока зацепок нет. Но если в городе и правда есть ведьма, то она может что-то знать. А может, ей самой понадобилась жертвенная кровь.
***
Оставив место преступления и особняк позади, они направились к выходу из парка.
— Нам сюда, — позвала Рокси на тропинку, забирающую влево, но Лютера неудержимо тянуло в другую сторону.
Тонкий, сладкий и чарующий аромат становился все ощутимее, когда Лютер, не послушав девушку, свернул вправо. Он остановился у небольшого холма, не решаясь сделать следующий шаг, чтобы ненароком не испортить волшебное очарование места.
Пышный ковер цветов укрывал холм пестрым одеялом и казался яркой заплаткой в серой мешковине листвы. Лютер узнал петунии, крокусы и тюльпаны, но разновидностей было не меньше десятка: белые звездочки с золотой сердцевиной, крохотные розовые бутончики, пышные сиреневые метелки. Они не могли вырасти здесь сами по себе — факт. Лютер глянул на Рокси, которая сердито кусала губы и отводила глаза.