Поцелуй молнии - стр. 6
– Дед не любил моего папу, все ему не нравилось в нем: и то что зарабатывал на жизнь, работая фотографом, и то что он пакистанец, и то что из- за него моя мама, единственный ребенок деда уехала жить в другую страну. Иногда он приезжал к нам в Лондон, но по нему было видно меня о как и папу не очень любил, дома он у нас никогда не бывал.
– С ними что- то случилось?
– Да, они оба погибли в автокатастрофе.
– У нас обычно говорят в ДТП, или во что врезалась, – сказал Ахмет. – Автокатастрофа звучит по – иностранному. И не надо так на меня смотреть, я хочу тебе помочь, чтобы казался своим.
Ильшат погрустнел, Руфина хотела рассказать про свою сестренку, но передумала.
– Я так скучаю, мне хочется прикосновения маминых рук, и чтобы папа забросил меня плечи. Мне хочется опять с ними на яхту или на кэмпинг в шотландские горы. Дед меня не особо любит, этот дом такой пустой и большой. Мама вышла за папу против его воли, он хотел, чтобы мама вышла замуж тоже за какого- нибудь бизнесмена, но она вышла замуж за простого фотографа. Дед не обращает на меня внимания, иногда мы ужинаем вдоем в тишине, за исключением тех случаев, когда он спрашивает о моих планах на будущее.
– Не грусти, братан, хоть и твоих родителей нет сейчас, у тебя остались воспоминания. Я люблю маму, но ей некогда с нами куда- то ходить, она работает, чтобы прокормить нас. Когда папа жил с нами, он много пил и бил нас, а теперь у него другая жена, мама говорит он бросил пить, но и трезвому мы ему не нужны, так что вот, не грусти.
– Давайте выбираться и по домам, есть хочется, – сказала Руфина.
– А пойдемте ко мне домой, – предложил Ильшат.
– Твой дед не будет ругать тебя? – спросила Руфина.
– Его дома днем не бывает, он возвращаются поздно вечером или ночью.
Ребят у входа в особняк поприветствовал охранник, пройдя мимо большого сада, Ильшат открыл им дверь. Огромная люстра освещала прихожую, расписанный потолок отражался на мраморном полу. По бокам широкой лестнице стояли два в горшках банановые деревья с бананами. Белые колонны холла обвивали позолоченные листья.
– Ну что вы встали как вкопанные? Пойдемте мыть руки, и на кухню, – сказал Ильшат.
На звуки голосов вышла прислуга, поздоровавшись с детьми, она остановила свой взгляд рванных и испачканные ботинки Ахмета. Ахмет покраснел и стал вытирать подошву о коврик.
– Хотя я передумал, давайте сначала ко мне в комнату, пока Алия нам сэндвичи, ну же давайте, поднимайтесь, – позвал ребят Ильшат.
Когда Ахмет и Руфина зашли в комнату Ильшата, тот позвал их в свою гардеробную.
– У тебя гардеробная больше чем диван, на котором я сплю, – сказал Ахмет.
– Руфина, ты хочешь посмотреть мои книги, они вон там возле кровати? – Руфина поняла, что мальчики хотели остаться наедине.
– Ахмет, ты же не обидишься, если я тебе предложу какую-нибудь свою обувь? – спросил Ильшат
– Ты что издеваешься? Конечно, да, я возьму вон те лакированные ботинки, если налезу.
Когда ребята вышли из гардеробной, Руфина заметила, что Ахмет поменял обувь, и улыбнулась обоим мальчикам.
Ребята весело болтали и уплетали за обе щеки сэндвичи, когда ребята собрались уходить, дедушка Ильшата стоял в дверях прихожей и хмуро рассматривал ребят. Дети поздоровались, он неохотно ответил.
– Вы помните моего папу, который дружил с вами, его зовут Тахир, – сказал Ахмет.