Поцелуй меня сейчас - стр. 50
– Сын. Посмотри на меня. Ты ранен?
Вдруг я испугался: не злится ли он на меня? Я попытался найти подсказку в его взгляде, но наткнулся на темную стену.
– Кингсли, – повторил он громко и отчетливо.
Я вздрогнул. Шок. Наверное, я был в шоке. Ведь не каждый день за тобой гонятся с пистолетом. А может, уровень сахара в крови упал… или… мало ли что.
– Я в порядке, – пробормотал я наконец.
И сам прислушался к своему голосу. Пытался понять и почувствовать, так ли это на самом деле. Закари облегченно кивнул.
– Хорошо. Давай я ее возьму. Скорая уже здесь, – сказал он и потянулся к Еве, и я, не отдавая себе в этом отчета, только сильнее притянул ее к себе.
– Эти уроды из «Ешь богатых»… – вырвалось у меня.
Закари перебил меня:
– Когда мы приехали, их здесь уже не было. Несколько человек пострадали, когда обрушился потолок. Теперь нужно позаботиться о принцессе.
Его голос стал мягким, взгляд потемнел.
– Ты хорошо о ней позаботился. Теперь наша очередь.
Он потянулся к Еве, и на этот раз я разжал хватку. Она выскользнула из моих рук, как вода или шелк. Только более осязаемая. Со мной остался ее аромат, а на руках запеклась ее кровь.
– Пап… – начал я, но он покачал головой.
– Не сейчас, Кингсли.
И я замолчал. Мне вдруг стало очень страшно, что я вижу принцессу в последний раз.
«Вчера вечером высшее общество Канады постигла трагедия. На закрытом торжестве на гостей напали трое незвестных в масках. Ответственность на себя взяло радикальное протестное движение “Ешь богатых”, выступающее против капитализма и правящих кругов. Личность вдохновителя этой организации до сих пор не установлена. В результате нападения несколько человек были ранены, в том числе и принцесса Эванджелина Блумсбери.
В своем официальном обращении принц Оскар выразил обеспокоенность по поводу набирающих обороты протестов в стране. Как сообщает Королевский дом, принцесса находится в больнице и восстанавливается после пережитого. Запланированные торжества по случаю шестнадцатого дня рождения ее королевского высочества официально отменены».
– Пожалуйста, выключи.
Прескот бросил на меня обеспокоенный взгляд, но просьбу мою исполнил, и я увидела свое отражение в черном матовом стекле телевизора. К счастью, мне уже разрешили снять больничную сорочку, и я сидела в своей собственной пижаме, но все равно это зрелище заставило меня вздрогнуть. Я выглядела ужасно. Растрепанная коса на плече и пластырь на лбу, под которым, несмотря на болеутоляющее, пульсировала зашитая рана. Болели и ребра, которые, к счастью, не были ни ушиблены, ни сломаны.
Прескот выглядел не лучше. Он сидел в обнимку с коробкой бумажных платков и с грелкой на голове. Ну чисто двое из ларца. Даже трое, если считать наряженного крошечным медбратом Сэра Генри, который сидел вразвалочку и вылизывал себе яички.
Было бы смешно, если бы у меня не так сильно гудела голова.
– Мне очень жаль, Ева. Я знаю, как ты ждала дня рождения, – пробормотал Скотти.
У меня на глаза навернулись слезы. Горячие, жгучие.
– Да и ну его к черту, – ответила я и откинулась на гору подушек, заставляя себя не думать о вчерашнем дне.
Не думать ни о масках, ни о хрипе, ни о… Я подавила всхлип. Никаких вечеринок мне больше не хотелось.
– Но хорошо, что ты отделалась только одной рваной раной. Мы… Не знаю, как бы я перенес, если бы с тобой реально случилось что-то плохое, – хриплым голосом сказал Скотти и яростно утерся носовым платком.