Поцелуй белого волка - стр. 33

***

— У волков нет разводов, — вспомнил я.

Гость кивнул.

— Как у вас все сложно.

Военег скривился. Видимо, ему не нравилось, что я не считаю себя волком.

— Хотен уже не мог ничего исправить. Да и твоя мать не желала тебе жизни в Лесу. Однако через некоторое время они помирились, и твой отец проводил много времени с матерью, которая поселилась на общей территории. Он купил ей дом, в котором ты вырос. Из-за поведения вожака в стае начался разлад, бойни. Старейшины настояли на том, чтобы Хотен вернулся в Лес.

— Что еще за старейшины? И почему они имеют так много веса?

— Это самые мудрые волки, в отличие от вожака, их выбирают всей стаей. Сейчас в нашей семье только один старейшина. И это я.

Я смотрел на Военега, оценивая его слова, и не знал, что сказать. Тогда мужчина закончил рассказ:

— Хотен еще несколько лет навещал вас, но когда ты подрос достаточно, чтобы все понимать, твоя мать строго-настрого запретила отцу встречаться с тобой.

Я слушал это и как будто смотрел фильм или читал книгу. Не про меня. Нет, это не моя история! Такого просто не может быть! Но в глубине души прекрасно понимал, что каждое его слово — правда. И я не мог осуждать мать, которая хотела для меня лучшей жизни. Она любила отца, но быть его любовницей в волчьей стае не желала, как и не хотела, чтобы я жил в Лесу.

Только ее стараниями я сейчас имею то, что имею. Останься я с волками, меня могло бы уже давно не быть. Это сложный, суровый народ. При всей своей гнилой натуре люди менее жестоки. По крайней мере, многих сдерживают нормы морали, если не закон. Среди оборотней же все еще действует правило: кто сильнее, тот и главный.

Картина вырисовывалась интересная. Мне нужно было обсудить это с матерью.

— Ну, благодаря маме, я выбился в люди в самом прямом смысле этого выражения, — я уже допил кофе, вымыл кружку и встал, опершись бедрами о раковину. — Мне жаль вашего друга, но при чем тут я?

— Тебе грозит опасность, — пожал плечами старейшина.

— И с чего вы это взяли? — сделал вид, что ничего не понимаю.

— А разве нет? — усмехнулся гость. — Я чую на тебе рану, которая не спешит заживать. А это значит, что нанесена она была сплавом стали, серебра и золота.

Военег самодовольно улыбнулся, видя, как моя кисть невольно дернулась к груди, но я усилием воли заставил себя скрестить руки на солнечном сплетении с невозмутимым видом.

— А это, в свою очередь, означает, — продолжал собеседник, — что тот, кто охотился на тебя, знает, что ты оборотень. А уже из этого следует, что, скорее всего, некто убирает конкурентов, чтобы самому захватить власть.

Я задумался, вспоминая все, что знаю о своем виде. Выходило, что я владел весьма скудной информацией.

— Кто наследует «трон»? — решил не ходить вокруг да около.

— Ребенок вожака. Если их несколько — старший сын, при условии, что вся стая согласна с претендентом. Если же нет, будущий вожак обязан подтвердить статус, сражаясь с близкими к нему по статусу волками из тех, кто бросит вызов.

Я не стал строить из себя наивную простоту. Прекрасно понял, к чему ведет Военег.

— У отца есть еще дети?

— Да, у тебя есть младший брат.

— Насколько младший?

Нужно было убедиться, что это не ребенок.

— Ему двадцать три.

— Он желает стать вожаком?

Военег пожал плечами.

— Он всегда был амбициозным волчонком. Но, по моему мнению, еще слишком молод, чтобы занять место своего отца.