Поцелуй анаконды - стр. 9
– Представьте себе, нет, хотя… – Ардашев на миг задумался. – Варвара что-то подобное рассказывала супруге, но я не счел нужным даже обращать на это внимание, потому что каждый раз, когда прислуга возвращается с Нижнего базара, у нее появляются новости, и, как правило, одна страшнее другой.
– Нет, на этот раз все произошло на самом деле. Завтра об этом наверняка напишут местные газеты… Вчера бедолагу Саркисова похоронили в закрытом гробу. Голову, как вы понимаете, так и не нашли. Власти завели дело об убийстве. А сегодня утром Каширин, Поляничко и судебный следователь Леечкин прибыли домой к Василию Никаноровичу Безобразову (он держит магазин музыкальных инструментов на Александровской) и провели обыск. Они нашли какие-то бумаги и сразу его арестовали. По их словам, он подозревается в убийстве купца Саркисова. Все это происходило на моих глазах. Я как раз осматривал его супружницу – Татьяну Павловну; у нее вот-вот роды должны начаться. Пятого ребенка ждут. Василий Никанорович так расстроился, что ничего толком в свое оправдание и сказать не мог. Все жену утешал: «Успокойся родная это ошибка, они разберутся и сегодня же меня отпустят». Правда, уже потом, перед самой дверью, Безобразов шепнул мне на ухо, чтобы я к вам за помощью обратился, но Каширин услышал его слова, рассмеялся в голос и сказал: «Тебе, душегубец, теперь сам Господь не поможет, а не то что пришлый адвокатишко». Вы уж простите, Клим Пантелеевич, что я все дословно передаю, но иначе…
– Ничего-ничего, продолжайте.
– А когда они ушли, Татьяна Павловна передала мне для вас вот это. – С этими словами доктор вынул из внутреннего кармана пиджака увесистый почтовый конверт и положил на столик. – Она так и сказала: «Примите, говорит, Николай Петрович, гонорар для господина присяжного поверенного. И не сочтите за труд, передайте ему мою просьбу: если уж мужа обвиняют в убийстве Саркисова, а он – я это точно знаю – не виновен, то пусть господин адвокат попытается выяснить, кто же все-таки настоящий преступник. Даст бог – повезет, а нет – я к господину Ардашеву претензий иметь не буду. Пусть не беспокоится». Так что, Клим Пантелеевич, соблаговолите сей гонорарий принять.
Ардашев взял конверт, повертел его в руках и, бросив на стол, заметил:
– А непросто будет Безобразова из этой истории выпутать. Чувствую, глубоко он увяз.
– Простите? Что вы хотите этим сказать? – Доктор воззрился на собеседника вопросительным взглядом.
– Он и впрямь был знаком с Саркисовым давно. По крайней мере, не менее двух лет.
– Вы хотите сказать, что видели их вместе два года назад?
– Помилуйте, Николай Петрович, – наполняя рюмки, воскликнул Ардашев. – В шестом году я еще и не задумывался о приезде в Ставрополь, не до того было.
– Полагаю, вам кто-то рассказал об этом?
Клим Пантелеевич покачал головой.
– Саркисов?
– Нет, не имею чести знать.
– Безобразов?
– Я с ним лишь раскланивался при встрече. И не больше.
– Значит, это гипотеза?
– Нет, это бесспорный факт.
– Но на каком основании вы беретесь утверждать, что жертва и предполагаемый убийца были знакомы не менее двух лет, если никто вам об этом не сообщал, с Безобразовым вы об этом не говорили, а Саркисова вообще никогда не видели? Откуда вам это известно?
– От вас, дорогой Николай Петрович, от вас!