Поцелованная Смертью - стр. 2

Игнат побежал в сторону зарослей ежевики. Теперь он не таился, но все равно боялся. И в первую очередь – оказаться на траектории полета шального заклинания.

Под ногами историка трещали сучья, один раз он упал, запутавшись в коварном вьюнке. Маги же скользили рядом бесшумными тенями.

– Дохлый сидхе!.. – выругался сквозь зубы один из боевиков, когда выбежали на поляну.

Проклятая девица не бросала слов на ветер и явно собиралась снять шкуру с находящегося в зверином облике врага – начиная с морды и до паха волка, тянулась кровавая линия.

Две огненные стрелы метко рассекли путы над головой вервольфа. Не касаясь земли, он извернулся и обрушился на мучительницу всем весом.

Из хаоса криков и наполнивших воздух энергетических шаров Игната выдернула прохладная рука Велигора.

– Показывай, где девушка!

– Там, за орешником!

Поддерживаемый одним из некромантов, историк побежал теперь уже к валуну из известняка, который моранисты определили под ритуальный алтарь. Бежал, не жалея ног, почти задыхаясь.

Связанная жертва, девчонка лет девятнадцати, лежала неподвижно. Но разводы ленинградской туши на щеках, кляп во рту, отломанный от одной туфли каблук говорили, что она до последнего боролась за свою жизнь. Боролась и проиграла – с камня натекла большая лужа темно-красной крови.

Игнату было дико видеть на шерстяном платье значок – красный развевающийся флаг с изображением рубиновой звезды, символ власти, которая не признавала богов и магию. А они существовали, в чем убедилась невезучая комсомолка.

Оставленные возле истекающей кровью жертвы фанатики в черных балахонах вскинули серповидные клинки. Историк толком не определил, что перед ним – древнеегипетский хопеш или арит, малайский боевой серп.

На ходу выдернув из кожаных ножен, висящих на поясе, кинжал, Савельев швырнул его в ближайшего охранника. Точный бросок! Крепкий фанатик тяжело грохнулся на землю возле алтаря.

Второго мораниста взял на себя Велигор, используя для нападения не только некромантский нож, но и сучковатую палку.

Савельев же бросился к жертве. Оторвав от рубашки полоску ткани, перевязал ее запястье, останавливая кровь. Второй рукой заняться не успел – девушка, привязанная к камню, очнулась и выгнулась дугой. Полный нестерпимой муки стон – и она обмякла, закатывая глаза.

Игнат мог поклясться, что видел черные символы, живыми письменами ползущие по голым предплечьям несчастной. А еще он точно заметил холодное сияние, окутавшее склонившегося над алтарем некроманта.