Побочный эффект - стр. 26
– Квик, слушай, а ты в баре ничего не прихватил из еды?
– А как-же, – Алонзо расплылся в довольной улыбке, извлекая из недр своей необъятной майки упакованную в пластиковые контейнеры кесадилью, куриную ветчину и две банки бобов со свининой.
– Тебе не кажется, что нас слишком сильно тянет на пожрать, Квик? Совсем недавно же перекусывали. – задумчиво рассматривал съестные припасы, автоматически отметив, что потихоньку перехожу на жаргон Квика. Вот этого бы не надо, наверное. А кушать хочется.
– Да, делов-то, бро. Жратва вот она. – Квик быстро откупорил банки с бобами, усевшись прямо на бордюр, зашуршал упаковкой с кесадильей. Аккуратно сделать это у него не получилось, но я, уже начинающий привыкать к нашему ускоренному существованию, без всякого труда поймал вылетающий из пакета кусочек. Алонзо уже аппетитно макал кесадилью в бобы, предусмотрительно зажав банку в руке. Правильно. Так ускоряющее поле охватит ее всю. И содержимое окажется в нашем временном измерении.
– Смотри, жуй быстрее. А то задавит, – пошутил я, кивнув на показавшийся в конце улицы огромный красный грузовик.
– Не успеет, – флегматично отозвался парень, с видимым удовольствием запихивая в рот кусок тушеной свинины. Я в очередной раз поразился быстрой смене его настроения. Вот только же недавно паниковал. Кричал, что в него стреляли, а сейчас спокойненько сидит на краю дороги и за обе щеки уплетает ворованную еду. Это же невозможно! Наверное, ни для кого невозможно, кроме Квика. А овощная кесадилья вприкуску с бобами, наверное, самая лучшая в мире еда. Даже не понимаю, почему я раньше так не питался. Или это в ускоренном состоянии происходит переоценка вкусовых ощущений? Ладно, спросить не у кого. Вот, разве что, одиноко бредущую по тротуару девушку, ту самую незнакомку, что недавно выпорхнула на центральную улицу. Красивая, конечно. Вот бы с ней поговорить. Но сейчас это невозможно – мы существуем в разных мирах.
Тихонько вздохнул, мысленно хороня хорошие манеры, подцепил пальцем кусочек свинины и последовал примеру блаженствующего Квика. Вкусно! Но надо идти к Джагдашу – только он может прояснить ситуацию. А там Мира в домашнем халатике. А теперь еще и Алонзо с собой тащить. С его-то моральными устоями… Вот, тоже, проблема на проблеме.
Все решилось неожиданно просто:
– Бро, слушай, давай я не пойду к твоему другу? На стрёме постою. А вдруг та дура ускоглазая нарисуется, что в меня стреляла? Да и воровать у твоего кореша как-то западло…
Последним аргументом Квик сразил напрочь. Я что, уже криминальный авторитет? Но складывающаяся ситуация меня вполне устроила.
– О-кей, давай тогда, ты вот здесь, на веранде тихо посидишь? Если что, за дверь прячься – я автоматически отметил, что открытая дверь висит на петлях, хотя, стопроцентно хорошенько хлопнула – в воздухе возле петель висели два облачка пыли. Правильно, кто пылесосит дверные косяки? Да никто! А пыль – она вездесуща. Проникает в самые мельчайшие поры.
Занятый этими размышлениями, вошел в дом.
Честно говоря, ожидал всего, но только не того, что ответное послание окажется на том же листе бумаги.
Джагдаш склонился над столом с карандашом в руке, а Мира, полуобернувшись, стояла с испуганным видом у двери. В руке держала пустую чашку из-под кофе. Да уж, испугаешься тут. Сначала из твоей руки нечто выхватывает чашку, потом она материализовывается ни пойми откуда на подоконнике и, что самое невероятное, уже будучи пустой. Я бы на месте хозяев уже бежал за ружьем. Хотя, какое ружье? Его у них, отродясь не было.