Побеги древа Византийского. Книга вторая. На перекрёстках двадцатого века - стр. 19

– Пожалуй, и мне тоже надо быть осторожным, – вставил слово Гагарин. – У нас родовая отметина.

– И я в этом не отстану, – уже с улыбкой произнёс Болдинов.

– О боже, куда я попал!? Один крестьянин среди вельмож! – воскликнул Криворучко, и все рассмеялись.

– И тот – старший по должности, – добавил Гагарин.

– А вы, молодой человек, чем надсмехаться над стариками, лучше бы пригласили своего друга, товарища Комнина, в академию, а то он необученным за новое дело взялся, – подмигнул Гагарину Криворучко.

– Я бы с удовольствием, – сделал виноватый вид Гагарин, – да Наркомат подходящего факультета пока не открыл.

– В следующем году откроет, это я вам обещаю! – заключил Николай. – А что, не пора ли нам новый год встречать? А то без нас проскочит!

– Мимо нас не проскочит! Он для нас очень важен, поспешим же ему навстречу! – Михаил гостеприимно протянул руку в сторону двери.

До двух часов ночи длилось застолье. По гостям было видно, что праздник удался на славу. Обычно молчаливый, Криворучко был в ударе, сыпал анекдотами и смешными историями из армейской жизни. И только о событиях, которые они наедине с Михаилом обсуждали после смерти Котовского, не было сказано ни слова.

Время для таких бесед ещё не пришло.

– Сначала проводим мощную артиллерийскую подготовку, потом Михаил Константинович танковым ударом пробивает оборону первой линии противника. За ним следуют полк пехоты и мотострелковый батальон механизированного полка и закрепляют успех. Далее вводим в прорыв конницу – 1-й и 2-й кавалерийские полки, которые развивают наступление. 3-й полк остаётся в резерве. Ваши предложения и замечания, товарищи?

Командир дивизии вытер выступивший на лбу пот: в комнате было жарко натоплено. Чувствовалось, что молодые годы не придают ему уверенности в предстоящей учебной операции.

Все молчали: трудно было возразить классическому наступательному плану, изложенному как в учебнике по тактике.

– Вроде всё ясно, – нарушил тишину командир 1-го кавалерийского полка.

– А что скажет Михаил Константинович? Ему опыта не занимать.

Михаил за всё это время не произнёс ни слова, не желая подвергать сомнению авторитет командира дивизии, но всё же не выдержал:

– Вот здесь на карте я вижу белые пятна в обороне противника. Не может быть, чтобы у него было так мало огневых средств. Это говорит о том, что разведка произведена недостаточно полно, что, в свою очередь, грозит нам ответным ударом. Этот удар обрушится на мои танки и следующую за ним пехоту. Поскольку огневые средства противника не подавлены, атака может захлебнуться.

Тяжёлая, напряжённая тишина повисла в комнате. Михаил понял, что невольно несколькими фразами раскритиковал и сам план, и его подготовку. Но решил идти до конца:

– Ударная сила дивизии – танковый батальон – будет выведен из строя, пехота без танков будет частично уничтожена, частично отойдёт на исходные позиции. В этих условиях противник не замедлит перейти в наступление. Кавалерийские полки должны будут спешиться и срочно занять оборону на неподготовленных позициях. Атака танков противника, которые не были уничтожены огнём нашей артиллерии, сомнёт наскоро подготовленную оборону. Враг введёт в прорыв свои подвижные средства, проникнет в тыл дивизии и разгромит её.

Комдив сел и прикрыл ладонью глаза. Не решались говорить и все присутствующие командиры подразделений.