Победоносец - стр. 2

Самый лучший период моей жизни – её начало. Беззаботность, смешанная с ответственностью старшего брата: я должен был присматривать за Ратибором и Полелей, а так как мы были близки по возрасту и по душевной привязанности друг к другу, эта ответственность ничуть не отягощала меня и даже радовала. Схожие чувства испытывали и мои брат с сестрой – они присматривали за мной и заботились обо мне ничуть не меньше, чем я о них. С каждым прожитым годом мне всё меньше припоминались точные черты образа матери, в результате чего к моим десяти годам этот дорогой моему сердцу призрачный лик как будто потерял яркие очертания, стал совсем смутным. Но я продолжал помнить глубину своих чувств, связанную с этой женщиной, возможно, именно поэтому её образ в моих воспоминаниях в итоге обрёл ореол некоего волшебства.

Родители очень любили друг друга и нас, своих детей. Это была настоящая, единственная и неповторимая любовь для каждого члена нашей семьи. Поэтому после невосполнимой утраты в лице нашей матери отец больше не женился и не смог по примеру некоторых отцов, терявших своих жён в тяжёлых родах, испытывать к своему младшему ребёнку негативных чувств, рождаемых горем от потери любимой женщины. Он полюбил Полелю так же, как её полюбили я и Ратибор. К тому же, Полеля росла точной копией матери: густые каштановые волосы, заплетаемые в тугие косы, лазурные глаза, обрамлённые длинными ресницами и ровными бровями, курносый нос и губы цвета спелой рябины – наша сестра с раннего детства была редкой красавицей. Но что самое главное: красота, дарованная ей природой, не развращала её. Полеля была добродушной от рождения – качество, в полной мере передавшееся ей и от нашей матери, и от отца, который всю свою жизнь прятал своё уникальное добродушие за маской напускной суровости.

Именно благодаря людям, окружавшим меня с момента моего появления на свет, я считаю начало своей жизни счастливым. Если бы только было возможно, я бы обменял всё своё безмерное могущество, которым обладаю теперь, на то, чтобы вернуться назад и исправить ошибки своего прошлого бессилия. Я бы отдал свою жизнь, чтобы изменить или хотя бы просто забыть то, что сделало меня тем, кем я являюсь сейчас.

Сначала мы жили в небольшом камчатском поселении нововеров, образовавшемся в середине двадцать первого века: выйдя из леса в хорошую погоду, вдалеке, впритык к самому горизонту, можно было рассмотреть вершину Ключевой Сопки. В поселении было всего семьдесят две избы, отстроенных по традициям прошлых веков, и немногим больше трёхсот жителей. Почти в каждой избе общины было больше одного ребёнка, и ни в одной избе не имелось ни одного изобретения двадцать первого века. Я рос, не зная о существовании космических спутников, обыкновенного интернета, всех видов телефонов, телевизоров или радио, и даже машин мы не видывали: землю вспахивали конной силой, кони же и были нашим средством передвижения. Такая жизнь была непростой – труд с рассвета до заката: земля, скот и лес – обработка, уход, охота и сбор. Больше всего в нашей семье чтили лес, так что с землёй мы, в отличие от прочих жителей общины, возились меньше. У нас была делянка для сенокоса, делянка для картофеля и делянка для тыквы – всё прочее мы выменивали у соседей, которые с лесом дружили чуть меньше нас: дичь, грибы, ягоды, меха, рыба, сушёные растения и мёд диких пчёл – всё это высоко ценилось, особенно среди тех, кто в лес был не ходок. Благодаря природным талантам отца, мы не голодали, а благодаря заботам соседки, разменявшей седьмой десяток и в одиночку растившей внука на два года младшего Полели, всегда, когда нам приходилось трапезничать не под открытым небом, а под крышей родного дома, мы ели не только досыта, но и вкусно. Добрую старуху звали Домна, Полеля часто помогала ей, играя с её внуком – ещё до его появления Домна присматривала за Полелей, обучала её женским ремёслам и нововерским обычаям. Изба у Домны была совсем маленькая и сильно перекошенная, стояла впритык к нашему забору, так что зимние вечера она часто проводила в нашей просторной и светлой избе, читая нам сказки или наставляя отца ещё раз жениться: свободных девиц в округе хватало, даром что многие были не из нововерских, да он от каждой взгляд воротил – не мог забыть свою любовь к нашей матери.