Победная весна гвардейца - стр. 23
Разведчикам отдых дали. Отсыпались, отъедались три дня, а потом началось наступление.
Собственно, первый день операции «Багратион» наступлением не был, произошла разведка боем. После артподготовки войска пошли якобы в наступление. Немцы поверили в серьёзность, открыли огонь из всех стволов, обнаружив все огневые точки – пулемётные, пушечные. А наши сразу назад. Зато артиллерийские и авиационные корректировщики засекли и нанесли на карты ранее не выявленные позиции. Командование специально приурочило день наступления на 22 июня. В этот день три года назад началась Великая Отечественная война. Была у коммунистов такая скверная привычка, приурочивать к юбилеям любые действия и потом торжественно рапортовать.
Немцы с досадой осознали промах, но быстро позиции многих батарей и ДОТов не поменяешь. А на следующий день РККА нанесла настоящий удар. Сразу ударили сотни пушек на всех четырёх фронтах – трёх Белорусских и Прибалтийском. После разрывов снарядов, мин на позиции врага обрушили удары в ближнем и дальнем тылу наши штурмовики и бомбардировщики.
На Оршанском направлении 11-я гвардейская и 31-я армия действовали неудачно. За весь день смогли с потерями продвинуться до второй линии обороны. Зато 49-я армия действовала успешно. Они смогли захватить плацдарм на правом берегу Днепра, до двадцати километров по фронту. Тут же в место прорыва ввели из наших тылов первый гвардейский танковый корпус генерала Панова и конно-механизированную группу генерала Плиева. Танкисты генерала Бахарова 26 июня прорвались к Бобруйску. Двумя сходящимися ударами войска Панова и Бахарова окружили немецкие 41-й танковый и 35-й армейский корпуса и начали методично сжимать мешок окружения, перемалывая вражескую технику и личный состав.
Командование решило забросить в немецкий тыл роту нашей разведки, усилив её взводом сапёров для диверсий в тылу врага, организации паники. Для этого была задействована Днепровская военная флотилия. Создана она была из кораблей Волжской военной флотилии в сентябре 1943 года, и входило в неё к весне 1944 года 140 судов, москитный флот, в том числе 16 бронекатеров, 10 сторожевых катеров, 40 речных тральщиков, 32 полуглиссера, два зенитных плавучих артдивизиона и плавучая артиллерийская батарея.
Когда вечером, готовясь к посадке, Илья увидел катер, расстроился. Судёнышко в семь метров длины на лёгкой речной волне раскачивалось с борта на борт. И никакой брони, катер сделан из досок. В средине стоит на треноге пулемёт «Максим». А приводит в движение утлую посудину двигатель от легкового автомобиля М-1 в 50 лошадиных сил. Катер мог развивать 35 км/час на спокойной воде и при экипаже в два человека мог брать на борт 15 бойцов. Переделанный в военный из прогулочного НКЛ-17 образца 1936 года доверия не внушал. Но у разведчиков и сапёров выбора не было, приказ надо выполнять. Когда стемнело, солдаты уселись на судёнышки. Разом взревели моторы, катера вышли на фарватер и набрали скорость. Шли вполне быстро, кое у кого встречным ветром сдуло пилотки. Перед немецкими позициями мотористы перевели выхлоп моторов в воду. Рёва теперь не стало, слышно было сильное бульканье. До этого десанта Илья считал, что служба в разведке самая рисковая среди армейских специальностей. Ошибался, у катерников не лучше. Не укроешься в окопе, катер на виду, защиты нет, кроме скорости и маневрирования. А потопят катер или ранят матроса, как спастись? Ведь никаких спасательных средств на катерах не было, вроде надувных жилетов или воротников, даже кругов.