Победители - стр. 8
– Здравствуйте, – сказал Алешка кричащим людям.
Они не слышали.
– Мне надо Колыванцева! – громко заявил Алешка.
Никто не обернулся.
Тогда он положил велосипед, шагнул к ним и, собравшись с духом, кого-то потянул за рукав.
На Алешку глянули сердитые, непонимающие глаза:
– Ну?
– Мне надо Колыванцева! – отчаянным голосом повторил Алешка.
– А я при чем? – Вдруг человек посмотрел куда-то через Алешку и крикнул с явным облегчением: – Дмитрий Васильич! Иди! К тебе тут…
Колыванцев был высокий, в пыльных до белизны сапогах, в сером пиджаке и полотняной фуражке, которая когда-то была белой, а теперь стала одного цвета с пиджаком. Худое небритое лицо его показалось Алешке сердитым.
– Что нужно? – спросил Колыванцев и, не дождавшись ответа, повернулся к спорящим: – Хоть орите, хоть нет. Зернопульты я вам вручную, что ли, буду крутить? – И опять нетерпеливо взглянул на Алешку. – Чего тебе?
– Мне Великанова, – пробормотал Алешка.
– Какого еще Великанова? Трое их.
– Миш… Михаила, – сказал Алешка. Феликс говорил ему про какого-то Мишку Великанова.
– Ну, а я-то для чего? Ищи этого Михаила.
– Ну, вы послушайте, – громко и жалобно произнес Алешка. – Ваш Ерохин застрял со столбами и говорит: «Найди Колыванцева, пусть пошлет Великанова, чтоб меня вытащил!»
– Кого вытащил? – хрипло спросил Колыванцев.
– Да Ерохина же! Два километра от тракта, на старой дороге.
Колыванцев отчаянно хлопнул себя по карманам.
– Какой дьявол его туда понес?! Где я тебе возьму Великанова?! Он здесь раз в сутки бывает! Чего чепуху-то молоть!
Алешка отступил на шаг.
– Что вы на меня кричите? – тихо сказал Алешка. Он еще хотел добавить, что не заставлял Ерохина опрокидывать прицеп, а Великанова – лишь раз в сутки приезжать на полевой стан…
Но Колыванцев замолчал, вздохнул и неожиданно спросил:
– Есть хочешь?
Алешка посмотрел в глаза Колыванцеву – припухшие, усталые и немного виноватые. Вытер локтем вспотевший лоб и кивнул. Он и правда хотел есть.
Они прошли через широкую утрамбованную площадку. Словно кто-то расчистил здесь футбольное поле. По краю площадки было вырыто несколько узких глубоких ям. «Для столбов, – понял Алешка. – Может быть, еще успеют поставить сегодня? Интересно, что такое зернопульты?»
– Уморился, пока ехал? – на ходу спросил Колыванцев.
– Да нет, – сказал Алешка и постарался шагать пошире.
– Все же без седла, на ногах. Километров двенадцать накрутил.
– Подумаешь, – сказал Алешка и вспомнил Юркин язвительный шепот. Собирались на рыбалку, и Юрка шептал: «Ну его, Борь, маминого сыночка. Еще заплачет по дороге, что устал…»
Шиш тебе, Юрка!
У дальнего вагончика дымила походная кухня, похожая немного на старинный паровоз.
– Катюша! – позвал Колыванцев.
Маленькая смуглая Катюша выскочила из-за кухни. «Будто прокоптилась здесь у огня», – подумал Алешка, и ему стало почему-то смешно.
– Осталось у тебя что-нибудь? – спросил ее Колыванцев.
Блестя белками глаз, Катюша затрещала:
– Ой, господи, Дмит-Васильич, ковалевцы не приезжали, Мохов не приезжал, студенты тоже. Совсем, что ли, не будут обедать? Куда я буду все это девать?
– Покорми человека. – Дмитрий Васильевич подтолкнул Алешку в спину шершавой ладонью.
Алешка получил полную чашку супа из разваренной картошки с коричневыми крупинками мяса.
Раньше, когда мама водила его к кому-нибудь в гости, он всегда отчаянно смущался за столом. Давился пирогом, захлебывался чаем и от неловкости начинал болтать ногами, что, по утверждению мамы, было уж совсем скверно.