Победители вещей - стр. 13

Вмешательство Тимофеевны в дела «самогонного колхоза» пришлось кстати. Во-первых, внедрение «новых технологий» – то есть трав старушки – обещало прибыль всем, а не кому-то в отдельности, а, во-вторых, что, было не менее важным, никто не сомневался в честности самой Тимофеевны, родившейся в далекие и дикие времена непросвещенного царизма. Да и вообще, старушка прожила свою жизнь так, словно не заметила ни царизма, ни социализма и прочих политических мелочей. Ну, разве что Великая война забрала у нее трех сыновей, а ее дом, перед уходом из села, сожгли озверевшие мадьяры…

Впрочем, не будем о грустном! «Самогонный колхоз» заработал, но снова не обошлось без проблем. Селянам казалось, что Иван Ухин (общественную бочку установили все-таки на его дворе) то кладет мало трав в самогонное зелье; то попусту придирается к качеству самогона, который приносят ему селяне, а самые бойкие и наглые утверждали, что Иван – что б ему пусто было! – по ночам отливает самогон из общественной бочки в личную. Иван Ухин отбивался от сплетен как мог и довольно быстро (а вот в этом многие увидели уже откровенную хитрость) забрал Тимофеевну к себе домой. Ведь старушка хотя и сохранила ясный ум и хорошую память, была очень слаба в физическом смысле, почти ничего не видела и, перебирая травы, определяла нужные на запах и на ощупь. Иван лично встречал во дворе рвущихся на прием к Тимофеевне «за справедливостью» людей и дело частенько едва не доходило до драки. Короче говоря, если бы не разобщенность селян – не доверяя Ивану, они не доверяли и друг другу – Ивану Ухину пришлось бы нелегко.

Людей сплотила только новая беда – через полгода «самогонный колхоз» был начисто разграблен милицией. Сыщики нашли Ивана Ухина в сарае, где он тщетно пытался спрятать шесть мешков отобранной под руководством Тимофеевны травы. Милиция конфисковала не только самогон, мешки, но и саму Тимофеевну. Правда, после экспроприации улик стражи закона умерили свой пыл и ограничились штрафами без квитанций, а в будущем (как шепнул один из них на ухо Ивану) небольшим налогом с оборота.

Милиция покинула село, увозя с собой на вдруг затрещавших по-немецки мотоциклах кур и визжащих поросят. Не успели селяне успокоиться, как им дали понять из райотдела милиции, что, если они не поспешат выкупить Тимофеевну, ее отправят в дом престарелых. Новость была просто ужасной. Большинство верхнемакушкинцев лишь гнались за прибылью, и никто из этого большинства не задумывался о «новых технологиях» производства самогона или об усовершенствовании уже существующих дедовских методов. То есть эти люди были попросту безграмотны, а поскольку Иван Ухин и возглавляемое им меньшинство все-таки подумывали о завтрашнем дне, под угрозу было поставлено не только и не столько качество самогона, но и очередное, пусть хрупкое и скандальное, единение селян.

Старушку пришлось выкупать всем селом. Разузнав об этом, милиция подняла цену, но селяне проявили упрямство, а потом в дело вмешался дурацкий случай. Витька Кузьмин – из-за хронической слабости к спиртному и лени не самый первый человек из верхнемакушкинцев – на железнодорожной станции Меловая познакомился с тремя подозрительными типами в комиссарских, кожаных куртках. Как сказал позже один из селян, если бы этих «гадов было не три, а, допустим, тридцать три и у них был пулемет, они наверняка бы грабили поезда, а не пили водку с таким идиотом как Витька».