Победитель свое получит - стр. 24
Илья сошел с песчаной горы. Быть властителем ночи на виду у незнакомцев показалось ему нелепым. Он повернул в сторону собственного дома, но на его пути выросла свежая груда битой штукатурки, рваных обоев и гнилых досок. Преграда была увенчана старым унитазом, который тянул к небу длинную руку-трубу с бачком, похожим на гусятницу. Еще позавчера ничего подобного тут не было и проход был свободен.
Илья вернулся к песочной куче. Он хотел пройти вдоль стены, но в это время машина уже подкатила к крайнему подъезду, напоследок кивнув влево и густо хлюпнув бездонной лужей – единственной во всей округе. Илья знал: эта лужа не просыхает никогда и ни при каких обстоятельствах.
Машина оказалась обыкновенной старой «Волгой» неразличимого в потемках цвета. Можно было бы спокойно пройти мимо и даже мысленно поблагодарить ночных гостей – подъезжая, они осветили скверную лужу. Илья помнил, что она где-то здесь, но в тени дома не было видно ни зги, и вполне можно было влезть по уши в противную стоялую воду.
Однако Илья никуда не пошел и благодарить незнакомцев не стал. Он привычно слился с темнотой и густой путаницей дворовых зарослей, потому что понял: что-то здесь не так. Только вот что именно?
Из машины быстро вышли двое. В этом ничего удивительного не было. Но вышли они как-то особенно, даже, скорее, выскочили – сноровисто, целеустремленно. Разве так ведут себя в темноте у глухого и, скорее всего, необитаемого подъезда?
Те же двое и в подъезд вбежали упруго и ловко, без единого лишнего движения, не тратя ни секунды на случайную суету. Так спешат на помощь пожарные! Или спасатели. Или врачи-реаниматологи.
Илья, конечно, не присутствовал при реанимациях и даже на пожарах не бывал, но по телевизору подобные картины видел не раз. Он еще глубже отступил в заросли акации и тихо сплюнул мертвую сухую паутину, прилепившуюся к губам. Теперь он совсем слился с ночью и замер так же, как накануне у стены фуроровского склада.
Невидимый, он видел все! И прежде он часто так же глядел из темноты, которой владел единолично. Видел он из засады картинки не такие волшебные, как на мониторе, зато совершенно непредсказуемые: влюбленные пары неистово целовались перед ним, алкоголики дрались и пели, брели куда-то старики, нащупывая ногами корявую дорогу. А вот сегодня реаниматологи выскочили из машины…
Впрочем, никаких особых опознавательных знаков на «Волге» не было – ни крестов, ни букв, ни рисунков. Внутри, в салоне, в полной темноте сидел водитель. Он курил в приоткрытое окно. Голубой кончик дымной струи медленно извивался и начинал светиться, когда попадал в полосу лунного света, которая неподвижно лежала на овальной спине машины. Мотор тихонько рокотал. Тополиные листья падали и шелестели сухо, как бумажки.
Странное оцепенение нашло на Илью. Он почувствовал себя деревом, прочно вросшим в землю. Теперь ему не двинуться со своего места и не уйти от своей судьбы. Он даже пожалел настоящие деревья, которые качали рядом с ним головой на холодном ветру.
Прошло несколько минут. Двое реаниматологов снова показались в дверях. За их спинами, в подъезде, стояла такая темень, будто там была пропасть. Реаниматологи, взявшись с двух концов, тащили что-то, напоминавшее большой узел или небрежно свернутый ковер.