Победитель будет один - стр. 13

Юный Давид смотрел на босса команды Никласа Вернера как на божество, как на личного Баббо Натале[7], готовый соглашаться со всем, что тот говорит. А Вернер отвел его в сторонку и вкрадчивым голосом сообщил:

– Давид, повторю один раз: никаких глупостей с Соней. Это понятно?

– С Соней? Но…

– Ты ей не нужен. Ей еще учиться несколько лет, отвлекаться ни к чему.

Давид пролепетал в ответ что-то нечленораздельное. В услышанное просто не верилось: какое дело боссу команды до Сони?!

– В ином случае мы не сработаемся, – припечатал Никлас Вернер. – Это первый и последний разговор на эту тему, повторять я не стану. Думай.

Порывистая натура требовала бунта, старого хрыча Вернера хотелось послать далеко и надолго. Но случались в жизни моменты, когда Давид брал себя в руки, и это был тот самый момент. Едва он открыл рот, как вспомнил семью, кузенов и братьев. Всех тех, кто в него верил каждую минуту. Вспомнил проданный родителями дом. Если что-то Давид и мог поставить выше безумной влюбленности и гонок, так это семью. Семью он тоже любил, но намного больше. Семье он был обязан всем.

Никлас Вернер выглядел человеком, который слов на ветер не бросает. Позже Давид узнал, что Вернер заменил Соне отца: воспитывал ее, направлял, наставлял. Готовил к будущей роли в команде. Это не было тайной, но почему-то Давид пропускал все слухи мимо ушей, болтаясь в гаражах «Зальто» почти месяц. Им с Соней было не до сплетен. Он считал все побочное песчинками под ногами, забыв, что они имеют привычку набиваться в ботинки и мешать ходьбе.

Давид порвал с Соней и подписал контракт. Что-то умерло в его душе, но это такие мелочи!..

Когда через несколько лет умница Соня Ридель объявилась в команде, размахивая заумным дипломом и поглядывая на всех свысока, отношение Давида к ней переменилось. Она его раздражала. Тем, что напоминала об их разнице, а еще о его слабости. Это же была слабость? Его прогнули, а он прогнулся, словно сырой прут. И даже со всеми чемпионствами его прогнут опять, если понадобится, потому что Никлас Вернер все еще босс команды и человек со связями, а Соня Ридель – взращенный им умненький цветочек, который он не отдаст кому попало. Какому-то нищему (хотя теперь уже совсем не нищему) парню из ниоткуда. Стоило об этом вспомнить, как уязвленное самолюбие начинало царапать что-то внутри, эта рана не зажила даже годы спустя. Словно нанесена была отравленной стрелой и в самое слабое место. Поэтому относиться к Соне Ридель равнодушно не получалось. По крайней мере, пока она маячила рядом.

У Давида жесткий контракт, придется потерпеть еще немного. А потом он свалит… да хоть в «Биалетти». Исключительно чтобы посмотреть на кислую рожу Вайсберга, когда тот увидит, с кем придется гоняться. На такой же машине Давид будет впереди, без сомнений. Вайсберг слишком занудный, чтобы бороться по-настоящему, его удел – нытье в прессе или по радио.

Поскорее бы квалификация – Давиду не терпелось раскатать Вайсберга.

– Minchia! Minchia, minchia[8]! – орал Давид после квалификации.

Гонщики, занявшие первые три места, отправлялись на короткое интервью, но Давид Моро свирепствовал в боксах, потому что в итоговую тройку не вошел. Он так сильно хотел покрасоваться, что допустил ошибку – на быстром круге выехал всеми колесами за пределы трассы.