Победа по очкам - стр. 31
Лубовский ошибался.
Полная безнаказанность, связь в высших кабинетах страны породили в нем некое чувство беспечности. Его сверхчувствительная шкура, которая не раз выручала его в самые щекотливые моменты жизни, ныне, прикрытая прочной чешуей неуязвимости, потеряла эту самую свою чувствительность и уже не могла остро и своевременно реагировать на возникшую опасность, да и самой опасности она, эта его шкура, уже не ощущала. Хотя Лубовский продолжал сохранять бдительность, но больше по привычке, без прежнего азарта и увлеченности.
Только этим можно объяснить ту вопиющую оплошность, которую допустила многоопытная охрана Лубовского. Если раньше его джип не оставался без присмотра ни единую секунду в сутки, если раньше в нем постоянно и неусыпно находились и вооруженный водитель, и охранник с автоматом, то в это солнечное утро, казавшееся таким безобидным, джип был оставлен без присмотра не менее чем на десять минут. Отлучились ребята в соседнее кафе перекусить перед долгим и хлопотным днем.
А вернувшись, привычно заняли свои места внутри джипа, продолжая легкий и бестолковый разговор, который начался еще в кафе.
– Надо же, одиннадцать часов, а асфальт уже сухой, – сказал водитель – состояние асфальта он замечал быстрее остальных.
– Жара будет, – ответил охранник.
– Придется выбирать стоянку в тени, иначе мы тут загнемся.
– Твои проблемы.
– Он не говорил, куда сегодня?
– Он об этом никогда не говорит.
– Правильно, общем-то, делает.
– Может, и правильно… Только лучше бы все-таки знать.
– Ему виднее.
– Как день сложится… Нельзя все предугадать заранее.
Такой примерно шел разговор между водителем и охранником, которые несколько минут назад вернулись из кафе и пребывали в благодушном состоянии. Они не называли Лубовского ни по имени, ни по фамилии, не называли боссом, шефом, хозяином. Просто «он». Правда, в разговоре это слово звучало как бы с большой буквы – «Он». И все сразу понимали, о ком идет речь.
В общем-то, это было разумное, правильное решение. Для безопасности действительно лучше не употреблять имен, чтобы посторонний человек, случайно услышавший их разговор, не мог понять, кто имеется в виду, – мало ли какие могут быть цели у этого любопытного.
В кармане охранника зазвенел мобильник.
– Слушаю, – сказал он.
– У вас все в порядке? – спросил Лубовский.
– Как обычно.
– Я выхожу.
– Мы готовы.
– Подъезжайте к входу.
– Понял, – и охранник сунул телефон в карман. – Давай к входу, – сказал он водителю.
Вход в офис был метрах в пятидесяти, и через минуту они уже ждали Лубовского в двух метрах от стальной двери с кодовым замком. Охранник предусмотрительно вышел, оставив приоткрытой дверцу, и, едва Лубовский оказался в джипе, он тут же нырнул следом, и дверь захлопнулась.
Дальнейший разговор был недолог, а он и не мог быть долгим, поскольку счет оставшегося времени уже шел на секунды. Не надо бы им обоим уходить в кафе, не надо бы, подольше пожили бы…
– Куда едем? – спросил водитель.
– В администрацию.
– Понял, – ответил водитель и тронул машину с места.
В этот момент и прогремел взрыв.
Кто-то явно не пожалел взрывчатки – машину подбросило, оторвало от земли, и упала она уже кучей искореженного металла. Вспыхнул бензобак, и огонь со злобным гулом охватил всю машину. Раскрылась правая передняя дверца, и на асфальт вывалился окровавленный Лубовский. Больше никто из машины не вылез, некому было. Охранника просто разорвало на части, у водителя оказалась снесена голова. Зрелище было жутковатое, и собравшаяся толпа смотрела на все это с немым оцепенением. Впрочем, скоро появилась милиция, оттесняла любопытных, прибывшая пожарная машина загасила пламя, и обгоревший, развороченный джип предстал во всем своем ужасном великолепии.