Победа по очкам - стр. 26
– Исчез, – кивнул Шумаков, как бы что-то преодолевая в себе, будто Пафнутьев затронул тему, о которой здесь говорить не принято, его вопрос прозвучал дурным тоном.
– Но человек не может вот так просто исчезнуть!
– Почему? – Шумаков пожал плечами, будто услышал слова не просто наивные, а даже глуповатые. – Очень даже может. В России каждый год исчезают около тридцати тысяч человек, вам это известно?
– Но некоторые потом находятся? Сбежавшие мужья, отбившиеся дети, загулявшие девочки…
– О! Павел Николаевич! Не надо! – Шумаков махнул рукой. – Их так немного, так немного, что на общей статистике ни нагулявшиеся мужики, ни образумившиеся красотки не отражаются.
– Уж не инопланетяне ли их похищают? – Пафнутьев старательно сделал серьезное лицо.
– Нет, Павел Николаевич! Смею вас заверить – нет, – твердо повторил Шумаков и поднялся – легкий, в светлом просторном костюме, изящный и уверенный в себе. – Павел Николаевич, а почему бы нам не пообедать вместе? Здесь неплохая столовка. Покажу, познакомлю. А?
– Вроде рановато. – Пафнутьев посмотрел на часы.
– А я зайду за вами, когда будет в самый раз… Часа через три, а?
– Можно, – согласился Пафнутьев. – Вы сказали, что в этом деле исчез не только мой предшественник?
– Да, там есть несколько странных моментов. Но что делать, Павел Николаевич… У каждого преступника свой почерк, свои методы решения проблем… Каждый проявляет творческую жилку по-своему. Разве нет?
– Вы имеете в виду Лубовского? – Пафнутьев не любил недоговоренностей.
– Ну зачем же так, Павел Николаевич! – рассмеялся Шумаков. – Я говорил вообще. А что касается Лубовского… Он талантливый человек, и у него действительно есть свой почерк.
– Талантливый вор?
– Можно и так сказать, почему нет? Уж если эти тома написаны, значит, за ними что-то стоит.
– По-настоящему талантливых воров мы не знаем. Их никто не знает. Все эти кровавые знаменитости, о которых захлебывается наша пресса… Это бесталанные преступники, засветившиеся, обнаружившие себя. Хороший вор должен быть не только непойманным, но и неузнанным.
– Смотря сколько украсть, Павел Николаевич! – опять рассмеялся Шумаков. – Некоторые берут столько, что быть неузнанным уже невозможно. Если их деньги сопоставимы с государственным бюджетом… Им уже не спрятаться.
– А что, – озадаченно проговорил Пафнутьев. – С этим трудно не согласиться.
Столовая действительно оказалась неплохой – тоже маленькой, на четыре-пять столиков, с белыми скатерками, прозрачными шторками и небольшим баром, конечно, безалкогольным. На первое дали суп с фрикадельками, на второе неплохую котлету с пюре, на третье, естественно, компот.
Шумаков был молчалив, весь погружен в потребление пищи, на Пафнутьева поглядывал изредка, но остро, как бы примериваясь, приглядываясь, пристреливаясь.
– Как обед? – спросил он.
– Прекрасно! – искренне ответил Пафнутьев.
– Бывает и лучше.
– Лучше этого?!
– Бывает харчо, отбивная, нечасто, но бывает пиво, правда, в маленьких бутылках. Так что советую заходить почаще… Хотя вряд ли тебе, Павел Николаевич, это удастся. – Шумаков нашел приемлемую форму обращения – хотя и на «ты», но по имени-отчеству. Это было вполне приемлемо для застолья.
– Почему? – спросил Пафнутьев.
– Та гора томов, которую я видел в твоем кабинете, предполагает командировки.